[+Nea+]

Название: Острый
Автор:  +Nea+
Бета:  ladyxenax,  Urumiya
Размер: миди (4 582 слова)
Пейринг/Персонажи: Нишикидо Рё/Каменаши Казуя
Категория: слэш
Жанр: повседневность, немного ангста и PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Рё — острый. И Каме тоже. А значит, они слишком похожи, хоть никогда этого и не признают.
От автора: написано на летнюю ФБ-2013

Каме — острый. Он весь похож на иглу, вроде той, какими пользуются китайские врачи-иглоукалыватели: тонкий, вытянутый, с жалящим кончиком, который легко пронзает насквозь. Этим инструментом можно вылечить практически любую болезнь, если найти на теле пациента нужную точку. Но им же легко можно и убить, если всадить в точку другую.

Каме — игла и её хозяин в одном лице. Знает наизусть все точки на теле Рё и в его сознании, поэтому может колоть даже с закрытыми глазами.

Иногда Рё до чёртиков обидно, что с годами он не становится другим, не настолько меняется, чтобы Каме вновь пришлось его изучать, искать уязвимые места и точки удовольствия, методично и тщательно зарисовывая их на подкорке собственного мозга. Заучивая так, что о любой из этих точек расскажет без запинки Обидно, потому что самому Рё такая привилегия, как постижение Каме, не положена. И Рё считает, что это нечестно.

Хотя в Каме почти всё нечестно. Например, Рё подозревает, что Каме может без запинки ответить на любой вопрос, если его разбудить в два ночи и спросить. Один раз он решает проверить (ну да, так по-ребячески, но хочется же!) и трясёт Каме за плечо, не включая свет. Тот недовольно вздыхает, наверняка даже не открывая глаз, и бормочет сквозь зубы:
— Чего тебе?

— У меня кажется температура. Есть аспирин? — невинно интересуется Рё, затаив дыхание в предвкушении. Потом он жалеет о том, что не подготовил секундомер, потому что Каме, кажется, отвечает ровно через мгновение.

— Аспирин в ванной в крайнем левом шкафчике.

И снова засыпает, словно ничего и не произошло. Рё очень не хочется покидать тёплую постель, но он всё же встаёт и идёт в ванную проверять. Аспирин действительно находится в указанном месте, и Рё раздражённо думает, что так просто он не отступит.

Однако все последующие попытки кончаются тем же: Каме знает в своей квартире расположение каждой вещи. Даже носков, которые Рё когда-то оставил и благополучно про них забыл.

Казалось бы, аккуратность — это хорошая черта, но она, словно иголка, укол за уколом раздражает Рё.

И если бы только она…

Иногда Рё радуется тому, что им не приходится вместе работать. Джонни-сан —мудрый человек, раз заботится об этом. Хотя, возможно, у него совершенно другие причины для того, чтобы разводить Нишикидо Рё и Каменаши Казую по разным концам Агентства, телестудий, съёмочных площадок. Но в любом случае Рё просто не смог бы сконцентрироваться на роли или на своих репликах, будь Каме в непосредственной близости. Со своей привычной улыбкой «на камеру» и вызывающим взглядом. Выполняющий любую, даже самую незначительную роль настолько идеально, насколько это вообще возможно. Окажись Рё в такой ситуации, он бы… провалился. Делал бы ошибки, раздражался — в общем, работал бы хуже некуда на радость завистникам. Или просто как дурак пялился бы на бёдра Каме, которыми тот крутит слишком уж профессионально и соблазнительно. Рё знает, что его многие поняли бы и даже посочувствовали, но от этого только хуже.

Его утешает только одно: Каме тоже рад, что они не работают вместе. И Рё доволен: ему нравится, что Каме в его присутствии слегка теряется, будто не знает, куда себя деть. Рядом с ним Каме так же легко возбуждается и боится открыть их отношения посторонним, как и сам Рё.

Так что хорошо, что теперь они почти не пересекаются на работе. Но иногда Рё думает, каково это — сниматься с Каме в одной дораме? Чтобы они играли главные роли —соперников, к примеру, или, скажем, полицейского и преступника, которого тот бы ловил. Полицейским Рё уже был, преступником тоже, так что справился бы без проблем. А Каме… Каме может быть кем угодно.

Рё представляет себя пойманным преступником в наручниках и комнате для допросов. И Каме в строгом костюме, с почему-то прилизанными волосами бесшумно поднимается со своего стула напротив, подходит к Рё сзади, склоняется и шепчет что-то на ухо жарко и одновременно безразлично. Даже в его фантазиях Каме был трудоголиком, чётко разделяющим работу и личную жизнь, но Рё мысленно представляет себе, как дерзко поднимает голову и сверлит следователя-Каме насмешливым, вызывающим взглядом, словно говоря: «Хочешь что-то узнать — заставь меня!»

Глаза Каме в фантазии медленно темнеют от холодного контролируемого гнева, и Рё чувствует, как по его телу разливается тёплая, почти горячая волна удовольствия и кое-чего ещё, гораздо более неприличного.

Да, в такой дораме он бы сыграл. Но тогда вся съёмочная площадка была бы в курсе их отношений, потому что Рё после подобных сцен затаскивал бы Каме в первый попавшийся тёмный угол, дабы «обсудить в приватной обстановке и отрепетировать пару будущих сцен». И Каме бы мило сопротивлялся, ругался сквозь зубы, краснел и стонал в шею Рё или плечо…

Одни только мысли об этом заставляют Рё бежать в туалет и запираться в кабинке, чтобы никто не увидел, чем он там занимается. Спустя несколько минут и судорожных движений ладонью Рё обычно вытирается салфеткой и пишет Каме пошлое сообщение. Тот никогда не отвечает, но зато вечером приходит домой с гневным лицом и буквально набрасывается на Рё. Сначала с упрёками, а потом…

В последний раз они сделали это прямо в прихожей, на полу. Рё упирался затылком в собственные же ботинки (к слову сказать, не совсем чистые — накануне дождь прошёл) и порвал на Каме одну из его любимых рубашек (за что потом выслушал массу «приятных» слов), пока Каме сам стаскивал с него брюки и бельё и долго целовал, и облизывал вставший член перед тем, как взять в рот. Рё тогда не смог долго продержаться и завалил Каме на тот же пол, забив на смазку и всунув прямо так. Каме шипел и извивался, но так как член Рё был влажен от его слюны, всё, в конце концов, получилось. Лучше некуда.

Хотя нет, было бы намного лучше, не выдай Каме в конце своё ворчливое:
— Мог бы пол помыть, раз раньше пришёл.

Вот это Рё ненавидит особенно — то, что Каме периодически обращается с ним как со своей девушкой. Ну или с соседом по квартире, которым Рё не является, несмотря на то, что в основном ночует у Каме, а не в своей токийской квартире. Её он вообще неизвестно зачем держит, потому что квартира ему не нравится: маленькая, пустая и неприбранная (в отличие от его жилища в Осаке, которое Рё считает своим домом и поэтому содержит в чистоте) — он вполне может порыться где-нибудь за диваном и найти пустую банку из-под пива времён отстранения Учи или даже дебюта «Канджани». Каждый раз он обещает себе устроить генеральную уборку, но вместо этого возвращается, кидает вещи в кресло или прямо на пол и заваливается спать, а рано утром — снова на работу.

Иногда Рё хочется привести Каме в свою квартиру, чтобы тот навёл порядок. Хотя бы ненадолго. Но поскольку у трудоголика Каме нет выходных (а когда есть, то он улетает либо во Францию, либо на Гуам — причём всегда один, без Рё, и даже не думает о том, чтобы хоть раз пригласить его с собой), то эта мечта так и остаётся мечтой.

Может, оно и хорошо. Потому, что язык у Каме очень острый, и он потом до конца своих дней будет пилить Рё и дразнить свиньёй.

* * *

Рё — острый. Он как обжигающий перец чили, которым посыпали открытую рану и в добавок потёрли чем-нибудь сверху, чтобы зёрнышки гарантированно проникли внутрь и отравили кровь. Каме не особенно любит острую пищу, но к этой уже пристрастился настолько, что просто не может отказаться. Даже если знает, какая она вредная для здоровья вообще и для него самого в частности.

Рядом с Рё Каме всегда мучают приступы голода, и он просто не может устоять, даже когда пытается внушить себе, что должен преодолеть соблазн.

Рё — острый, как битое стекло, и Каме каждый раз с завидным упорством собирает эти осколки голыми руками. С ладоней не сходят глубокие порезы, но, кажется, Каме это нравится. В отношениях с Рё (если то, что между ними происходит, можно назвать отношениями) Каме определённо является моральным мазохистом, которому дико нравится резать себя внутри и наслаждаться видом собственной крови.

На эту самую кровь он и подманил Рё когда-то давно, когда они оба были ещё подростками. Тогда Каме был дико неуверенным в себе мальчишкой с комплексами, поэтому и позволял себя ранить таким, как Рё.

Лет прошло много, Каме изменился сам, но суть их отношений он изменить не смог.

Рё приходит к нему как к себе домой. Ест, спит, пользуется душем и прочим, но даже и не думает о том, чтобы как-то помочь. Протереть пол в коридоре, пропылесосить, вымыть посуду или покормить собаку — хоть что-нибудь! Каме умер бы от счастья, выполни Рё хотя бы один пункт из вышеперечисленных, но нет, это нереально. Рё просто валяется на диване в ожидании его прихода, смотрит телевизор, пьёт или дразнит бедную Ран, которая и так его недолюбливает. А когда Каме возвращается после насыщенного рабочего дня (ладно, будни Рё тоже насыщенные, уж в чём в чём, а в отлынивании от профессиональных обязанностей Рё никогда не был замечен), то вынужден вместо заслуженного отдыха возиться на кухне, а потом….

Против секса Каме никогда не возражает — тем более против секса с Рё, который знает каждый сантиметр его тела едва ли не лучше, чем своё собственное. Иногда Каме таким образом отдыхает во время перерывов на работе — просто запирается в кабинке туалета, прикрывает глаза и вспоминает сильные, уверенные руки Рё на своих бёдрах, губы на шее, язык, обводящий контуры сосков… Устоять перед этим просто невозможно, и Каме спускает воду, чтобы не было слышно громкого выдоха, когда он кончает в собственную ладонь. Ему всегда удаётся сделать это, не испачкав одежду, так что остаётся только вытереть руки салфеткой, а потом вымыть. Иногда — всегда после! — Каме получает от Рё какое-нибудь крайне пошлое сообщение, от которого легко покраснеет и злится, потому что времени на повтор манипуляций у него уже нет.

Так что Каме приходится терпеть до вечера, когда ухмыляющийся во все свои тридцать два зуба Рё выйдет в прихожую его встречать. Хорошо хоть, что всегда догадывается перед этим запереть Ран на кухне, потому что заниматься сексом в присутствии собаки Каме, как все нормальные люди, стесняется. Хотя, разумеется, никогда не говорит об этом Рё — тот ведь засмеёт. Просто потому, что любит это делать — насмешничать, даже если самому не по себе в присутствии Ран.

Рё — острый. Прямой и твёрдый, он вжимается в Каме всем своим сильным худым телом, каждой косточкой, словно пытаясь вплавиться в него, навсегда слиться воедино. И Каме сам прижимает к себе Рё обеими руками, но думать старается о чём-то отвлечённом.

Потому что боится, что однажды они уже на самом деле не смогут разделиться.

Уборка, говорит себе Каме, вскидывая бёдра и тяжело дыша, когда Рё легонько кусает его за ключицу. Ужин, мытьё посуды и чистка обуви.

Ему самому смешно, но вместо того, чтобы смеяться, он стонет от удовольствия.

* * *

Каме — острый, как то самое шило, что в мешке не утаишь. А Рё утаивает уже много лет, причём очень успешно: даже близкие друзья не в курсе, у кого именно он ночует в Токио. Наверняка придумали с десяток девчонок разного возраста, внешности и характера — половину Рё мог бы даже одобрить, но он не спрашивает. Ему всё равно, главное, что явно ни одна из тех воображаемых девиц не похожа на Каме.

Сильнее всего Рё прячется от Пи и Джина, потому что те, будучи лучшими друзьями Каме, знают его как облупленного, и ни за что не упустят шанса смеяться за это над Рё всю оставшуюся жизнь. Его или их — не суть важно. Хотя бы потому что Рё им в своё время наговорил про Каме много чего нелицеприятного. Притом совершенно серьёзно.

В какой-то мере он сейчас даже сожалеет о своих словах, но, во-первых, Каме об этом никогда не узнает (разве что Джин, обидевшись на Рё из-за какой-нибудь глупости, разболтает в отместку, но, похоже, сейчас Джин с Каме не общается, да и Рё с Каме официально тоже не общаются, поэтому тут опасаться нечего), а во-вторых — это самое удобное алиби на случай внезапного прокола. Рё уверен, что сможет отпереться с видом оскорблённой невинности, и ему все поверят. В конце концов, не такой уж он плохой актёр.

Хотя, возможно, некоторые всё-таки что-то подозревают. Тот же Джин, потому что во времена Dream Boys Каме с Рё ещё не особенно шифровались. Впрочем, у них тогда и не было ничего, кроме пары нетрезвых поцелуев, и они считали это обычной дружбой. Даже когда уходили в обнимку со сцены или вставали на сторону друг друга в спорах с кем-то третьим. Но это было так давно, что никто уже и не помнит. Cам Рё уже толком позабыл то единственное интервью, которое они дали совместно. Что он там нёс? Нечто вроде «я называл тебя страшным, потому что на самом деле ты мне нравишься». Казалось бы, признание откровеннее некуда, но все это проигнорировали. Ну и хорошо, потому что если бы они оставались у всех на виду, ничего бы не получилось. По крайней мере, ничего более или менее искреннего, ведь играть на публику они оба отлично умели.

Так что Рё доволен, что у него было время узнать, что Каме на самом деле не мягкотелая унылая черепаха, а острый, как клинок меча.

Рё нравится холодное оружие. И если бы он его коллекционировал, Каме непременно оказался бы лучшим и самым дорогим экземпляром. Правда, знать ему об этом не стоит. Потому что если он станет ещё острее, то Рё и порезаться ведь может. Или чего похуже.

Всё-таки для Рё собственная безопасность важнее, нежели что-то ещё.

* * *

Рё — острый, как прибрежные камни, на которые не выйдешь погулять босиком. Нагретые полуденным солнцем, обжигающе-горячие, а не приятно-тёплые. Каме любит море, но сам не понимает, с чего это вдруг его, обычно такого логичного и рассудительного, потащило с мягкого песка на те самые камни. Массаж ступней? Ну да, конечно.

Как-то раз они едут вместе на пляж — дикий, пустынный, спрятанный от всего мира на каком-то маленьком островке. Каме понятия не имеет, где Рё вообще нашел информацию об этом месте —надо бы потом спросить чисто из праздного любопытства. Потом, ибо сейчас он предпочитает просто наслаждаться лучами солнца, свежим солоноватым ветерком и полным отсутствием камер и назойливого внимания. У них с собой доски для сёрфинга, но Каме лень. Он хочет просто валяться на песке и отдыхать.

Что он, собственно, и делает. После нескольких безуспешных попыток Рё отказывается от идеи несколько расшевелить его и с недовольным лицом уходит к морю. Просто стоит в полосе прибоя, спиной к Каме и, наверное, смотрит на горизонт. Каме пытается представить себе его лицо — приоткрытые губы, чуть сведённые брови и пустота в тёмных глазах — а сам не может отвести взгляда от стройного смуглого тела.

Издали Рё точно кажется острым. Словно длинный, иглообразный шпиль какого-нибудь высотного здания на фоне безмятежного голубого неба.

Каме сам не понимает, что делает, когда встаёт, напрочь забыв про сланцы, и босиком шлёпает по горячему песку — туда, к нему. Обнимает Рё за талию сзади и прижимается щекой к плечу.

— Тебя вдруг потянуло на нежности? — в голосе Рё слышится лёгкое, явно наигранное презрение, но он не делает ни одного движения, чтобы оттолкнуть Каме, и это говорит о многом.

— Может, мне просто нравится тебя лапать, — бормочет в ответ Каме и кусает Рё за мочку уха, чтобы встряхнуть. — Я передумал. Не хочу лежать, давай поплаваем.

Рё тянет его за руку в воду, смеясь и подначивая. После, поздно ночью, когда они уже давно вернулись домой и Рё глубоко дышит во сне рядом, Каме просто лежит и думает, что от него пахнет морем. Всегда, а не только после купания.

Наверное, Рё в прошлой жизни был рыбой-иглой. Маленькой, тощей и очень злобной. С острыми зубами.

Каме не очень-то разбирается в морской фауне, поэтому дать рыбе-Рё точное название не может. И утыкается лицом в подушку, чтобы заглушить рвущийся с губ смех.

Смеётся он и утром, готовя суши, и Рё достаёт его расспросами, что смешного Каме нашёл в рисе, рыбе и листьях нори. Разумеется, Каме не отвечает, и Рё забавно дуется. Он всегда терпеть не может, когда от него что-то скрывают.

Правда после завтрака Рё обо всём забывает, и Каме это вполне устраивает.

Надо будет потом спросить у кого-нибудь про рыбу.

* * *

«Нет, Каме не острый, Каме тупой», — раздражённо думает Рё, глядя, как Каме буквально лопается от смеха во время приготовления суши, будто обкурился или внезапно слетел с катушек. Зная Каме, скорее второе — он всегда был не такой, как все. А может, у него аллергия на песок, морскую воду или воздух, потому что ведёт себя Каме странно со вчерашнего дня.

«Ну и хрен с ним», — думает Рё после завтрака, блаженно поглаживая себя по животу. Вкусная еда определённо не сравнится ни с чем, даже с хорошим сексом. Теперь можно со спокойной душой отправиться на работу — Каме уже убежал, продолжая странно улыбаться. Это он зря — знает же, что Рё потом отомстит. А может, специально нарывается.

Прошло уже много лет, а Рё о Каме по-прежнему ничего толком не знает. Хотя иногда ему кажется, что Каме сам себя и то знает весьма приблизительно. А может, это к лучшему, потому что если Каме займётся самокопанием, то Рё его потеряет. Нет, не в каком-то там сентиментальном плане, а вообще. Все его потеряют, ибо тогда уж у Каме точно съедет крыша, и он отправится на гастроли в клинику.

По крайней мере, Рё так считает. После того самого интервью, где Каме заявил, что хотел бы перестать быть личностью, чтобы легче вживаться в роли.

Рё, прочитав этот бред, уткнул Каме лицом в стену душевой и, трахая, долго и грязно ругался на тему того, что не собирается заниматься сексом с пустой оболочкой или с вымышленными персонажами (ладно, тут Рё немного покривил душой — Каме ему очень нравился, например, в образе Бема с этим его длинным белоснежным париком и чистыми, наивными, как у ребёнка глазами. Но постоянно видеть рядом с собой непонятно что? Ну уж нет, спасибо). И если у Каме проблемы, пусть поговорит с Джонни-саном, чтобы тот нашёл ему толкового психолога, умеющего держать язык за зубами.

Тогда Каме молчал, будто не знал, что ответить. А Рё потом было неловко, словно он наговорил лишнего. Может, да, наговорил. Но он не собирается отпускать Каме. В ближайшее время уж точно. А потом — пусть творит что хочет. Хоть обзаведётся раздвоением личности.

Каме — острый. Его, Рё, острый диагноз мании преследования и нездорового собственничества.

И Рё не знает, как от всего этого лечиться. И вообще, хочется ли ему этого — вылечиться от Каме?

* * *

Рё — острый, как хирургический скальпель. Он безошибочно находит в Каме и вскрывает все его злокачественные опухоли и мелкие болячки. Вспарывает кожу, выпуская на свет божий всё, что под ней таилось. Никакой анестезии или обезболивающего — скальпель-Рё режет по живому, наслаждаясь этим, не зная жалости.

Каме должен был бы Рё за это ненавидеть. Но почему-то не выходит. Хотя Каме знает: однажды Рё вскроет толстую оболочку его души и обнаружит там много чего интересного.

Рё станет противно, и он уйдёт. А Каме пока что к этому не готов. Он не уверен, что когда-нибудь сможет к этому подготовиться.

А Рё смеётся. Над его страхами, волнениями и обидами — как тогда, во времена подросткового максимализма. Иногда Каме думает, что Рё зависим — но не от него самого, а от этого ощущения, когда остриё входит в мягкую плоть. Остриё насмешек в беззащитную память и душу.

Иногда Каме мечтает о том, что однажды его моральные щиты станут неуязвимы против атак Рё. И вот тогда он узнает, так ли мягок Рё внутри, как и он сам.

Ничто так не интересовало Каме, как то, что скрыто внутри Рё. В конце концов, у самых ядовитых существ особенно вкусное мясо. Главное — правильно его приготовить.

А готовить у Каме получается. И он всегда хорошо натачивает ножи, как и свой разум, и свою язвительность.

На всякий случай. А вдруг возможность всё-таки представится? Каме никогда не упускает ни одной, даже самой малейшей.

«Карьерист», — фыркает Рё иногда, практически беззлобно и даже с долей уважения. Может быть. Но Каме предпочитает другие слова — например, «целеустремлённый» и «трудолюбивый».

И «упрямый», да. Но его упрямство всегда даёт плоды.

Даже Рё никогда с этим не спорит. А ведь Рё вечно острый на язык и неугомонный в поисках объекта для насмешек, как пчела в поисках цветка.

Иногда Каме обидно, что он видит только эту сторону Рё. Что не знает, как тот плачет (он делает это лишь в кругу семьи), не знает, как искренне улыбается и дурачится (для этого у него есть «Канджани» и друзья).

Каме не нравится, что Рё поворачивается к нему только лишь одной гранью. Той, где он острее.

Но возможно, когда-нибудь — нет, обязательно, потому что Каме упрямый перфекционист, который в лепёшку разобьётся ради достижения цели — это изменится.

* * *

Каме — острый, как новая бумага, о края которой так легко порезаться, если неосторожно за неё взяться. Рё привык и даже наслаждается этим — крохотными порезами, которые оставляет Каме, пытаясь защититься. Потому что на большее Каме не способен. По крайней мере, пока. Что будет потом, неизвестно, ведь Каме — самая большая загадка в жизни Рё, но он подозревает: кое-что так и останется неизменным.

Та лёгкость, с которой Рё, несмотря на все острые шипы, клыки и зубы Каме, открывает его, словно только что вышедшую из типографии новую книгу. И пусть она написана на непонятном, совершенно тарабарском языке, а страницы всё ещё режут руки, но открыть её способен только Рё. Чем втайне и гордится.

Главное, чтобы никто не спросил, зачем он эту книгу открывает и закрывает. Снова и снова, раз уж никогда не собирается читать. Потому что ответа Рё не знает.

* * *

— Давай прекратим всё это, — говорит как-то Каме. Говорит тихо, без эмоций и куда-то в сторону, будто разговаривает вовсе не с Рё, а с кем-то ещё, с невидимым воображаемым другом. А что? С Каме станется завести себе (точнее, придумать) пару-тройку таких. Но так как Рё был достаточно вежливым (и в глубине души надеялся, что Каме — нормальный), то всё-таки ответил:

— Прекратим что?

—То, что между нами, — ещё тише повторяет Каме и хочет выйти из комнаты, но Рё ловит его за запястье и дёргает на себя, заставив, наконец, посмотреть в глаза.

— А что между нами? — насмешливо интересуется Рё, щурясь и чувствуя себя хищной птицей, которая нависла над выбранной жертвой и наслаждается исходящей от неё аурой страха. — Разве между нами что-то есть?

Рё очень интересно, что же Каме думает об их отношениях. А ещё его гордость определённо уязвлена тем, что Каме захотел сбежать от него, как трусливое животное, поджав хвост. Рё должен знать, с чего это вдруг?

Как обычно, его слова злят Каме. Настолько, что тот вырывает руку и смотрит с ненавистью, будто вот-вот набросится и вцепится в шею. Для Рё этот его взгляд — самое лучшее лакомство. Сигнал, что вот-вот начнётся самое интересное.

— Ах, нет ничего? Что ж, я всегда знал, что ничего для тебя не значу. Что ты просто тратишь моё время и силы. И вообще, такой эгоист, как ты, просто не способен на…

— Не способен? — тянет Рё, притворяясь оскорблённым. — Ты считаешь, что я могу быть на что-то не способным?

Они оба знают, чем это закончится.

* * *

Каме ойкает от боли, когда Рё неловко толкает его на стол и стаскивает через голову футболку. Он всё ещё обижен, хотя и солгал. Каме не собирается всё заканчивать — не так и не сейчас, — ему просто нравится реакция Рё на подобные предложения. После попыток расстаться Рё особенно нетерпелив и горяч, будто действительно боится остаться один. Будто на самом деле он врал, когда говорил, что…

Каме выдыхает сквозь зубы, когда Рё чуть прикусывает его ключицу и обводит пальцем сосок, надавливая подушечкой на самый его кончик. У Рё вообще особая любовь к соскам Каме — якобы из-за того, что они чересчур маленькие и почти незаметные, но достаточно чувствительные, чтобы от одного прикосновения к ним Каме встряхивало всем телом. У Рё особая любовь вообще ко всему, что даёт ему власть над Каме, позволяет влиять на него и заставляет плавиться от удовольствия.

— Ты будешь хныкать и просить меня, — любит говорить Рё перед тем, как наброситься на Каме, словно голодающий на миску риса. Точнее, не говорить, а хрипло шептать в ухо, прижимая к чему-нибудь. К кровати, например, или к столу, как сейчас.

Каме в ответ только вызывающе смотрит в тёмные глаза Рё и ничего не говорит. Но знает, что в его взгляде легко можно прочитать: «Попробуй, но тебе это не по силам».

Пока что у них боевая ничья, заключающаяся в том, что оба кончают. Всегда и почти одновременно.

Каме в уме делает ставки сам с собой, кто же сегодня покинет игру первым. Правда, совсем недолго, ровно до того момента, как Рё делает свой первый ход. Накрывает губами маленький бледно-коричневый кружок соска, прикусывает его, заставив Каме резко выдохнуть. В это время его пальцы терзают второй сосок, а бедро совершенно недвусмысленно трётся о бедро Каме. Если учесть, что оба до сих пор не избавились от джинсов, ощущения ещё те. Чувствуя, как тело его предаёт и член уже начинает подниматься, Каме бессознательно трётся в ответ, запускает пальцы в гладкие волосы Рё, стискивает их, дёргает в странных попытках то ли отстранить, то ли крепче притянуть. Язык Рё выписывает круги на его груди, ладонь медленно скользит по животу вниз, под пояс джинсов, но стоит только пальцам Рё чуть подцепить его, как всё заканчивается.

Он выпрямляется — с самодовольной улыбкой и горящими желанием глазами, — чтобы взглянуть на Каме сверху вниз. Неудивительно, если учесть его вечный комплекс маленького роста.

— Проси, — насмешливо тянет он. Но Каме не собирается.

Вместо этого он хватает Рё за руку — ладонь скользит по смуглой, горячей и влажной от пота коже — и тянет на себя, жадно впиваясь в губы, прижимаясь всем телом так, как может только искусный гимнаст. Он чувствует твёрдый член Рё даже сквозь ткань и трётся бёдрами. Рё жарко и нетерпеливо выдыхает ему в губы. Каме же никуда не торопится: он прикусывает родинку на губе Рё, целует родинку на шее. Пальцы Рё судорожно скользят по его плечам и спине, он сам трётся в ответ, будто пытаясь облегчить напряжение.

Словно решив смиловаться над страданиями несчастного, Каме расстёгивает ширинку Рё и проскальзывает внутрь пальцами. Когда он обхватывает член прохладной ладонью, Рё стискивает зубы. Его встряхивает, как от удара током.

— Быстрее, — хрипло шепчет Рё на ухо Каме, но у того сейчас проказливое настроение. Поэтому он убирает руку и отталкивает Рё от себя.

— Пойдём на диван. Иначе на мне опять останутся синяки, которые будет трудно объяснить.

Рё смотрит на него в упор из-под растрёпанной чёлки, и в его тёмных глазах Каме видит реальную перспективу того, что его сейчас просто швырнут лицом в стол и грубо отымеют. Рё может, хотя потом пожалеет и будет чувствовать себя неловко.

Каме не хочет этого. Поэтому сам берёт Рё за руку и ведёт к дивану. Сам стаскивает с него джинсы с бельём и протягивает тюбик со смазкой.

Рё — большой ребёнок, которого Каме привык баловать. Ребёнок циничный, упрямый и эгоистичный, без которого, тем не менее, Каме обходиться не может. Пока

Первый толчок буквально выбивает из груди весь воздух, и Каме сильнее стискивает плечи Рё, судорожно вдыхая и не зная, как выдохнуть. Рё сжимает его ягодицы, целует в основание шеи, царапая пересохшими губами кожу, и ритмично двигает бёдрами вверх-вниз, вверх-вниз, вверх… Каме легко подстраивается под этот ритм, они словно танцуют на сцене новый, очень откровенный танец, где необходимо стать с партнёром одним целым. И, кажется, они уже близки к совершенству, потому что прижаться крепче невозможно, так же как и слиться воедино. Чувствуя в себе член Рё, его дыхание на коже и руки на теле, Каме теряется и почти отпускает ту тонкую, но прочную нить, которая зовётся самоконтролем.

Почти.

Он просовывает руку между их сплетёнными телами, обхватывает собственный член и начинает быстро и рвано дрочить, в противоположность сильным и ритмичным толчкам Рё, который вот-вот кончит. Каме смотрит ему прямо в глаза — кто первый отведёт взгляд, тот проиграет — и видит в них своё отражение. Своё раскрасневшееся лицо и очень похотливое выражение, которое Каме не хочет больше никому показывать. Он машинально облизывает губы — самым кончиком языка, как всегда делает — и Рё от этого уже привычного и достаточно невинного жеста сходит с ума. Резко вскидывает бёдра, входя в Каме полностью, и с низким стоном запрокидывает голову. Каме сжимает ладонь и дрожит, выплескиваясь на живот Рё, и в этот момент оба забывают о своём вечном противостоянии.

Хотя Каме помнит, что выиграл.

Потом они лениво целуются, и Рё охотно позволяет Каме собрать губами белые вязкие капли со своей смуглой кожи. После секса многое сглаживается, становится не таким важным, не таким раздражающим

Даже острота как будто притупляется, пусть и незначительно, но ощутимо. И, наверное, так оно и должно быть.

Потому, что Рё — острый. И Каме тоже. А значит, они слишком похожи, хоть никогда этого и не признают.

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

Дабы немного оживить соо...

[+Nea+]

Название: Воздух
Автор:  +Nea+
Бета:  Марианна Кросс,  Mor-ra
Размер: драббл (766 слов)
Пейринг/Персонажи: Нишикидо Рё/Каменаши Казуя
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: Он не может признаться в том, что Каменаши Казуя давно стал его воздухом.
Предупреждения: асфиксия
От автора: написано на летнюю ФБ-2013

Он — дороже всего на свете. Желаннее первой после никотиновой ломки затяжки, глотка воды во время мучительной жажды. Момента, когда после насыщенного рабочего дня наконец вытягиваешь усталое тело на мягкой постели.

Всего лишь глоток воздуха. Обычного, не совсем чистого токийского воздуха в душной, прокуренной насквозь комнате.

Но для Рё нет ничего слаще этого воздуха. И за него он борется сильнее, чем за что-либо ещё.

Возможность сделать вдох возвращается, когда уже, казалось бы, все потеряно. Когда на глаза падает тёмная пелена, звуки сжимаются до бешеного стука собственного сердца и бессмысленного хрипа, срывающегося с пересохших губ, а запахи и вовсе недоступны. Когда остаётся лишь тяжесть чужого тела, оседлавшего его бёдра, и липкий жар, струящийся по коже, да ещё горячая плоть вокруг члена. Время в такие моменты застывает, отказывается идти — словно человек, который уже занёс ногу над пропастью, но в последний момент вдруг задумался, а стоит ли. Но мысли обрываются, когда жгущей болью в лёгкие возвращается воздух.

Но не это главное. Не поиск острых ощущений заставляет Рё вновь и вновь переживать подобное. Совершенно иные эмоции сводят его с ума — те, которых он в обычной жизни стыдится.

Слабость. Беспомощность, полная потеря контроля над ситуацией. Запрятанная глубоко внутри боязнь того, что желанного глотка воздуха не случится, и вместо удовольствия придёт смерть. Но оказалось, что немного боли и слабости — это то, что нужно, чтобы почувствовать себя живым, сбросить с плеч извечный груз усталости и раздражения. И если для этого он должен хранить от чужих глаз маленькую постыдную тайну, то Рё готов пойти на это.

Правда, кое-кто всё же в эту тайну посвящён. Так сложились дурацкие обстоятельства, но теперь Рё даже и представить не может, что сделает это с кем-то ещё.

С тех самых пор, как во время одной из глупых ссор, частенько случавшихся между ними в юности, Рё потерял голову и попросил вслух:

— Придуши меня.

— Каме… — сдавленно хрипит он, потому что не может больше молчать. Рё на самом деле хочет произнести «Каменаши» — равнодушно и отстранённо, ведь они почти враги. Но как ни пытается, с губ срывается только огрызок, придуманное Джином идиотское сокращение, похожее на собачью кличку.

И Каме склоняется к нему — гибкий и горячий. Щекочет лицо спутавшимися волосами, дразнит губы дыханием. Шепчет в недопоцелуй что-то, что Рё своим отключившимся разумом понять не в силах.

Рё сам отдал ему контроль над собой. И Каме наверняка презирает его за это ещё сильнее, чем раньше.

В какой-то степени они идеальная пара: Рё — мазохист, который притворяется садистом. Каме — наоборот. Он никогда не был слабаком, он силён — сжимает горло Рё так, словно мечтает задушить по-настоящему. Его пальцы некрасивы, но одного их прикосновения — чуть выше кадыка, например, — достаточно, чтобы Рё размяк и начал просить о большем. А глаза… холодные, тёмные, они всегда полны чего-то такого, чего Рё не понимает. Он всегда хочет спросить, о чём думает Каме в эти минуты. Хочет — и не решается, словно где-то внутри боится узнать, что для Каме он ничего не значит.

Они не должны пытаться быть ближе друг к другу. Таковы уж правила их маленькой игры в превосходство. Достаточно и того, что в эту игру был включён секс — и с чьей именно подачи, никто из них, к счастью, не вспоминает.

Рё снова безуспешно пытается сглотнуть, потрясти головой, чтобы прогнать тянущую тяжесть в затылке и чёрные точки перед глазами, которые мешают видеть лицо Каме. Секунды снова застывают, а напряжение вливается в тело, стягивается тугим узлом внизу живота, там, где… Рё силится поднять руки, чтобы то ли оттолкнуть Каме, то ли притянуть ближе, то ли заставить его сильнее стиснуть твёрдые горячие пальцы на своём горле.

«Ближе!» — хочется выкрикнуть Рё. Хочется разжать руки Каме и повалить его, подминая под себя. Заставить отдаться полностью, сладко стонать и признаваться ему, Рё, в любви.

Зачем, Рё и сам не понимает. Он уже давно потерялся в безвоздушном пространстве своих чувств.

Воздух возвращается мгновенной волной, приходя вместе с оргазмом. Хватая его губами, Рё жадно взглядывается в лицо Каме, ловя взглядом каждую давно знакомую мелочь — чуть нахмуренные брови, приоткрытые губы, по которым то и дело прогуливается кончик языка, капельки пота на лбу. Рё чувствует, как крепко Каме сжимает коленями его бёдра, как дрожит, кончая на его живот. Видит, как лёд в глазах Каме трескается… всего лишь мгновение, пока тот не отводит взгляд.

Рё собственнически сжимает обеими руками худые бёдра Каме, почти демонстрируя другую слабость, давно пришедшую на замену первой, но тот легко стряхивает его руки и поднимается, не стесняясь ни наготы, ни чужого семени на своих бёдрах. Пока он спокойно одевается, Рё продолжает сверлить его взглядом, а потом бросает пару циничных фраз, хотя на самом деле хочет сказать совсем другое.

Он не может признаться в том, что Каменаши Казуя давно стал его воздухом.

И Рё не понимает, что его чувства никогда не были безответны.

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

[+Nea+]

Название: Фотосессия
Автор:  +Nea+ (Шредя ака Аллен, Шреденька)
Пейринг: Нишикидо Рё/Каменаши Казуя, очень подлые намеки на Тагучи Джунноске/Уэда Тацуя, Накамару Юичи/Каменаши Казуя и Танака Коки/Тегоши Юя
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP

У Каменаши Казуи было две черты, которые жутко раздражали Рё. Нет, на самом деле, их конечно же было больше, но все остальные раздражали лишь иногда, а все остальное время даже нравились - как и сам Каме. Но вот эти, конкретные… Рё их ненавидел всей душой, справедливо считая, что именно они портят его жизнь и отравляют те небольшие моменты, когда можно было забыть о работе и просто наслаждаться.
Этими чертами были непоколебимый трудоголизм Казуи и его неистощимое упрямство.
Первое заставляло Каменаши порой пропадать с концами и весьма умело не попадаться Нишикидо на глаза, а второе побуждало не отвечать на телефонные звонки и сообщения, или ограничиваться коротким «Я занят, у меня съемки/запись/фотосессия/интервью/репетиция». И даже никакого «люблю-целую-смайлик сердечко» в конце. Нет, последнему-то Рё как раз был рад, так как ненавидел всякие там слащавые сантименты, но подобное отношение волей-неволей заставляло закопошиться где-то глубоко внутри чувству оскорбленного самолюбия. Может, Каме уже успел разлюбить Рё и просто ищет повод поссориться и расстаться? Нишикидо не очень-то верил в подобное - ну как можно было просто так взять и разлюбить его великолепного? - но все же одна лишь мысль уже портила настроение напрочь. Вот как сегодня, с самого утра.
По правде говоря, у Рё был выходной, и он вовсе не собирался ехать в агентство. Вместо этого он планировал выспаться как следует, а остаток дня проваляться в постели, наслаждаясь превосходным сексом и расслабляясь. Но увы, для того самого «превосходного секса» Нишикидо позарез нужен был Казуя. Занудный трудоголик Казуя, который отключил телефон и, очевидно, плевал с высокой колокольни на своего парня.
Разумеется, Рё не мог оставить все как было. Поэтому пришлось встать пораньше и тащиться в агентство, по пути простояв в пробке и порядком замерзнув.
Ну и, разумеется, очень-очень сильно разозлившись. Рё особенно грела мысль о том, как будет недоволен Каме, когда Нишикидо завалиться к нему на его драгоценную работу. Рассерженно-смущенная физиономия упрямого трудоголика должна была определенно окупить все страдания, которые Рё пережил и которые ему еще предстояло пережить.
По крайней мере, Нишикидо надеялся на это.
Он спросил у знакомого парня из стаффа, не знает ли тот, где сейчас идет съемка у КаТ-ТУН. Парень все весьма доходчиво объяснил, поэтому Рё, насвистывая про себя, неторопливо направился в нужное крыло, уже живо представляя себе, как «удивится» Казуя, когда к нему неожиданно нагрянет гость. Нишикидо Рё любил преподносить сюрпризы - особенно такие. В конце концов, Каме сам виноват, что не уделял ему должного внимания. Если бы хотя бы по телефону нормально поговорил - уже мог бы избежать нежеланного для себя визита.
Мысль о том, чем может обернуться внезапное раскрытие их отношений при посторонних (одногруппники Каме к таковым не относились, но наверняка там, где сейчас проходит фотосессия, куча стаффа и фотографов, которые будут только рады наделать скандальных снимков), Нишикидо благополучно выкинул из головы. Выкрутятся как-нибудь. В конце концов, не первый раз.
Однако Рё ну никак не ожидал, кого и что он увидит в гримерке, куда он решил сначала заглянуть. Нет, конечно, в гримерках тех же Канжани часто творилось такое, что без стеснения и не вспомнишь. Но чтобы - вот так, на виду? У «хороших мальчиков» КаТ-ТУН…?
В кресле возле зеркала безо всякого стеснения устроилась сладкая парочка - Тагучи с Уэдой. Нет, Рё слышал пару раз - и от Каме, и от других людей, вроде Йоко, - что между этими двумя нечто большее, чем просто приятельские отношения, но никогда особо не верил в это. В его понимании, Принцесса ни за что бы не связался с кем-то вроде этого клоуна. Но сейчас Нишикидо своими глазами узрел, насколько же он оказался неправ.
Уэда сидел на коленях Тагучи верхом, на головах обоих красовались черные лакированные фуражки, украшенные чем-то металлическим. Кожаная куртка Принцессы привычно сваливалась с узких покатых плеч, да к тому же была задрана чуть ли не до самой поясницы. На обнаженном участке бледной кожи его спины красовался тонкий алый рубец, которого сейчас осторожно касались пальцы Тагучи, поглаживая и будто пытаясь снять боль, стереть преступно уродливую линию. В другой руке Джунноске сжимал плеть, а картину маслом завершали наручники, соединявшие запястья Уэды и его Принца.
Оба были настолько поглощены друг другом, что даже не заметили, что в гримерку вошел кто-то посторонний, продолжив весьма откровенно касаться друг друга и целоваться. И Рё не стал заявлять о своем присутствии, тихо закрыв дверь и оставляя голубков наедине. Теперь понятно, почему в гримерке у КаТ-ТУН никогда не снимают. Раз уж эти двое творят такое, что можно от других ожидать…
Фотосессия, значит? Ну-ну. Очень заметно, раздраженно подумал он, дергая на себя другую дверь.
Это оказалась комната отдыха - два удобных дивана, кофейный аппарат в углу, невысокий столик с горкой журналов. На одном из диванов расположился Накамару, который одарил вошедшего Рё недружелюбным взглядом. Нишикидо, впрочем, этот взгляд проигнорировал - он уже давно заметил эту неприязнь со стороны Накамару и для себя объяснял её только лишь одним: тот ревновал к нему Каме. Сам Казуя всячески открещивался от подобного, уверяя, что это все фансервис, но Рё почему-то не верил ему. Вот и сейчас внутри неприятным комком свернулась ревность, хоть Нишикидо и понимал, что она абсолютно иррациональна - ну разве можно сравнивать Накамару и его? Тем более, что Каме, в общем-то, ветреником не был и не изменял.
- А где Каменаши? - не удосужившись даже поздороваться, осведомился Рё, но ему пришлось сделать несколько шагов вперед, потому что в комнату вошел Танака. Он с кем-то оживленно беседовал по телефону, и на пару секунд Рё показалось, что он узнал донесшийся из трубки голос.
- Эм, прости, Тего-нян, придется отключиться. Увидимся вечером, я позвоню. Да, мы обязательно сходим на этот фильм. Давай, пока.
Рё подавил желание присвистнуть вслух. Кто бы мог подумать. Нет, конечно, эти двое когда-то снимались в одной дораме, но неужели это стало поводом к установлению более близких отношений?
Хотя ладно, может, он просто навоображал себе и у Танаки с Тегоши просто дружба.
- Ты что-то спросил? - Коки убрал мобильник в карман брюк, и Нишикидо только тогда успел разглядеть, что на нем, да и на Накамару тоже точно такие же фуражки, как и на Тагучи с Уэдой. И плети у обоих тоже наличествовали.
Ничего себе фотосет, подумал Рё и вдруг попытался представить себе Каме в таком образе. Зря попытался, вот определенно зря.
- Я ищу Каменаши, - как можно более небрежно повторил он, уже предвкушая, как впечатает Казую в ближайшую стенку и заставит его как следует возместить полученный за четыре дня моральный ущерб.
- А, зал в конце коридора, - неопределенно махнул рукой Танака. - У нас фотограф задерживается, поэтому мы пока прохлаждаемся, а он решил… ммм… прорепетировать, если это можно так назвать.
Рё слегка кивнул в знак благодарности и торопливо вышел, чувствуя спиной очень недружелюбный взгляд Накамару, поигрывавшего длинной бахромой на кончике своего черного шарфа. Да, похоже с фансервисом НаКаме пора было завязывать - Рё так Каме и скажет, когда они наконец останутся вдвоем.
Наконец, искомый зал был найден, и там, к вящему удовольствию Нишикидо, не оказалось никого, кроме Казуи. Тот стоял возле зеркала и придирчиво оглядывал себя, будто пытался найти хоть какой-нибудь изъян.
По мнению Рё, который не менее придирчиво оглядел Каменаши со стороны, он выглядел просто идеально в темно-синих джинсах и черной рубашке с коротким рукавом. Идеально - и очень, очень сексуально.
- Попался, - Нишикидо удалось незаметно подкрасться и обвить руками талию Каме. Тот дернулся от неожиданности и тут же попытался высвободиться, но, конечно же, ему это не удалось - Рё был настроен весьма и весьма решительно.
- Пусти. И вообще, что ты тут делаешь? Я же просил не беспокоить во время работы…
Рё поспешил заглушить протесты Каменаши поцелуем, и тот, посопротивлявшись недолго, в конце концов сдался. Позволил запустить пальцы под тонкую черную рубашку, запрокинуть голову…
И вдруг Рё весьма некстати вспомнил о том, что у каждого из одногруппников Казуи был какой-то садо-мазо аксессуар.
- Ммм… Каме… - выдохнул он прямо в губы Каменаши. - А что у тебя - наручники или плеть?
Казуя непонимающе и несколько недовольно нахмурился, а потом нехотя достал и заднего кармана брюк наручники.
- Ты что уже, успел оповестить всю группу о своем визите?
Рё небрежно пожал плечами и коснулся пальцем прохладного металла.
- Ну мне же нужно было тебя найти. По пути обнаружил много чего интересного.
В коридоре послышались чьи-то шаги, и Казуя поспешно отскочил, на ходу поправляя рубашку, пуговицы которой проворные пальцы Рё уже успели расстегнуть. Но наручники остались в руке у Нишикидо, в голове которого тут же сформировался коварный план.
- Я оставлю их себе в качестве сувенира, - ухмыльнулся Рё, пряча наручники в карман куртки. - Ты будешь гораздо лучше выглядеть без них. И это может пригодиться нам сегодня вечером.
- Эй! Рё, постой! - запротестовал было Каме, но тут появились люди из стаффаж, а следом за ним фотограф и одногрупппники. Отнимать отобранные наручники при них Каменащи постеснялся.
Так что Рё увезет трофей домой, точно зная, что вечером Казуя сам приедет к нему - отругать за сегодняшнюю выходку. А приехав, останется на всю ночь, чего, собственно, Нишикидо и добивался.
Проходя мимо остальных участников КаТ-ТУН, Рё рассеянно подмечал взглядом и то, как Тагучи украдкой гладит руку Уэды, стоя рядом, и едва заметные алые пятна на шее Уэды, и неестественно крепко сжатые пальцы Накамару, и его взгляд, направленный на по-прежнему рассерженно-смущенного Каме. Ох уж этот фансервис в группах - ни к чему хорошему он определенно не приводит.
Рё выскальзывает за дверь и старается не скалиться, как нализавшийся сметаны кот. Все же не стоит палиться - его итак ждут потом вопросы насчет того, что он забыл в одной комнате с Каменаши.
Но это все потом. Для начала - Нишикидо очень надеется - его ждет кое-что другое.

Каме приехал к нему в десять, уже не смущенный, а откровенно разозленный. Не здороваясь, прошел мимо, злобно стащил ботинки и небрежным пинком отпихнул их в сторону, а потом ушел в гостиную и с ногами уселся на диван, уставившись взглядом куда-то в потолок. Рё, стараясь сильно не ухмыляться, направился следом и остановился в дверях, небрежно облокотясь на косяк. Подождал минут пять, но так и не добился от Казуи ни единого словечка.
- И? - наконец заговорил Рё первым. - Если ты приехал, чтобы молчать, мы можем найти твоему молчанию намного более лучшее применение.
Каменаши холодно посмотрел на него, но по-прежнему молчал. Нишикидо выждал еще несколько минут, а потом пожал плечами и ушел на кухню - он как раз собирался поужинать.
Каме пришел незаметно и довольно быстро и начал говорить без предупреждения. Очень сухо и очень обиженно.
- Ты знаешь, что из-за твоей выходки мне сегодня пришлось срочно выдумывать причину, по которой ты туда заявился? И я даже не уверен, что мне поверили. А еще - мне уж точно не поверили, когда я сказал, что потерял наручники.
- Ну да, - фыркнул Рё, даже не оборачиваясь - а он стоял у окна и курил. - Все ведь в курсе, какой Каменаши-кун аккуратный и ответственный.
- Именно. Так что больше никогда не поступай так. Иначе…
- Иначе что? Бросишь меня?
- Возможно.
- Кажется, ты совсем обнаглел… - Каме не очень-то любил целоваться сразу после того, как Нишикидо покурил, но сейчас почему-то сделал исключение и потянулся сам, прекрасно зная, что ему позволят. А отстраниться уже не смог, потому что Рё, соскучившийся и изголодавшийся, крепко сжал его в объятиях, втискивая в себя и жадно целуя. С сигареты, по-прежнему зажатой между его пальцев, упал уголек и прожег штанину, заставив Рё недовольно зашипеть прямо в губы Казуи. Тот только весело фыркнул и провел рукой вниз по спине Нишикидо.
- Я тебя предупреждал - туши сигарету сразу, как только отвлекаешься на что-нибудь еще.
Каме забрал несчастный окурок из руки Рё и добросовестно потушил его в уже почти полной пепельнице. А потом повернулся обратно, и Нишикидо не понравилась его улыбка.
- Ну что, пойдем в спальню? В конце концов, тебе же именно это и нужно.
Рё приподнял бровь, но придираться к словам не стал, потому что хотелось действительно очень сильно. Он просто взял Казую за руку и повел, нет, почти потащил за собой. Это даже хорошо, что Каме такой сговорчивый. Наверное, тоже соскучился - даже трудоголики на это способны.
Хотя все же улыбка и взгляд Казуи вызывали у Рё какое-то странное беспокойство и впечатление, будто Каме что-то задумал. Что-то очень коварное, месть за то, что произошло днем.
Пытаясь выкинуть эти мысли из головы, Рё просто повалил Казую на кровать, нависая над ним и жадно запуская руки под его джемпер (все же жаль, что не рубашка, расстегивать пуговицы было гораздо сексуальнее), отыскивая и собственнически сжимая пальцами маленький сосок. Нишикидо всегда нравилось, как Каме реагировал на его ласки - очень ярко и откровенно, словно плавился, точно лед, под прикосновениями. Вот и сейчас, стоило только едва задеть соски, и Казуя задышал чаще, нервно облизывая губы кончиком язычка.Рё не выдержал и снова поцеловал его, глубоко и сладко, продолжая терзать соски и медленно задирая джемпер все выше и выше, собираясь стащить его совсем. Что он вскоре и сделал. Вид у Каме, с растрепанными волосами и чуть порозовевшими щеками, был слишком соблазнительным. Многозначительно улыбнувшись, Рё стянул с себя футболку и уже щелкнул было пряжкой джинсов, как вдруг Казуя пошевелился и приподнялся на локтях.
- Рё… а куда ты дел мои наручники?
Он спросил это таким невинным голоском, что Рё в первую пару секунд даже растерялся и не знал, что ответить. Но когда до него наконец дошло, что же Каме имеет в виду, улыбка Рё стала еще шире, превращаясь в подобие того, что обозвали «крокодильим оскалом».
- А тебе так не терпится использовать их на практике? Что ж, Казу-чан, я всегда готов исполнить твои желания… разумеется, когда они полностью совпадают с моими.
Он достал наручники из заднего кармана джинсов и покрутил их на пальце, внимательно следя за выражением лица Каменаши.
И снова, снова на этом самом лице промелькнуло жутко коварное выражение. Но, как ни странно, оно больше не пугало Рё, а даже наоборот, возбуждало еще сильнее.
- Да, не терпится. Иди сюда, - Каме обвил руками его шею и буквально повалил на себя, впиваясь губами в губы, а ногтями в кожу. Он терся о Рё всем телом, обнимал коленями за талию и вообще всем своим существом показывал, что хочет Нишикидо ничуть не меньше, чем тот его. А потом…
Рё и сам не понял, как оказался под Казуей, только лишь услышал сухой щелчок захлопнувшихся наручников. А потом увидел лицо Каме. Очень самодовольное лицо. И маленький ключик, которым Казуя помахивал прямо перед его носом.
- Ты хотел их опробовать? Ну вот и опробуешь.
Рё дернулся на пробу и вздрогнул, когда холодный металл больно впился в кожу запястий. Мда, вот уж попал так попал, в собственную ловушку. Но кто мог ожидать от Каме внезапного коварства?
Впрочем, как бы то ни было, Рё почему-то был уверен в том, что свой «превосходный секс» он все-таки получит. Причем немедленно.
И Казуя подтвердил это, наклонившись и прикусив его сосок. Рё шумно выдохнул, чувствуя, как ловкие пальчики уже расправляются с его джинсами и стягивают их. Каме знал правила игры - никаких засосов, синяков и царапин, потому что уже завтра им возможно придется раздеваться перед камерой, и подобные недвусмысленные отметины непременно вызовут массу вопросов и слухов - но, тем не менее, не пропускал ни одного участка кожи Рё. Он влажно целовал шею и кадык, вылизывал и покусывал соски, скользнул кончиком язычка в раковину пупка… а потом, наконец, сделал то, чего Рё так долго от него ждал - взял в рот.
Вот тут-то Нишикидо точно пожалел о том, что его руки скованы. Во-первых, потому, что ему нравилось запускать пальцы в волосы Казуи и направлять его, заставляя то практически заглотать целиком, то наоборот, выпустить, чтобы потом взять снова. А во-вторых, от одного взгляда на то, как Каме делал минет, уже можно было кончить. От его жадной страсти, от ловкости язычка, от взгляда из-под ресниц, которым иногда Казуя награждал его… Рё слишком любил это, но увы, как бы он не силился приподняться, все, что он видел - это ритмично двигающаяся растрепанная макушка.
- Казу…я… - недовольно выдохнул Нишикидо, рвано дергая бедрами навстречу, кусая губу, чтобы не застонать, не выдать того, что вот-вот взорвется от удовольствия. - Казу...
Каме медленно выпустил его член изо рта и поднял голову, довольно пошло облизнув губы.
- Ты же не думаешь, что мне хватит этого? - с вызовом глядя ему в глаза, почти промурлыкал Рё.
Казуя усмехнулся и издевательски неторопливо расстегнул пуговицу на своих джинсах. Потом молнию, потом мееедленно приспустил...
- Каме, черт тебя подери! - не выдержав, рявкнул Рё. Будь его руки свободны, Каме уже извивался бы под ним, пока Рё вбивался бы в его тело все глубже и глубже. Но чертовы наручники сдерживали его, поэтому приходилось ждать и даже просить. Строить обычный безразличный ко всему вид в такой ситуации просто не представлялось возможным. И это довольно-таки бесило Рё.
А Казуе похоже нравилось играть. Он раздевался так издевательски медленно, что Рё казалось, еще вот-вот - и он завоет от нетерпения и начнет умолять. О чем? Да о чем угодно, только бы уже поскорее кончить.
Наконец Казуя закончил раздеваться, и Рё сглотнул, почувствовав, как его бедра весьма профессионально оседлали.
- Надеюсь, ты наслаждаешься своей беспомощностью, Нишикидо, - прошептал Каме в губы Рё, прежде чем направить его член в себя.
Пожалуй, что-то в этом и правда есть, подумал Рё несколько секунд спустя. Не то чтобы они не пробовали в этой позе, но до этого Нишикидо никогда не позволял Казуе полностью контролировать процесс, даже не задумывался о такой возможности. А Каме оказался в этом плане весьма умел - знал, как и когда нужно пошевелить бедрами, сжать их или наоборот расслабить. Его руки скользили по груди Рё, а возбужденный член терся о его живот в том же тягуче-плавном ритме, в котором двигались бедра Каме.
- Быстрее... - потребовал Рё, пытаясь чуть приподняться, чтобы накрыть губы Казуи своими. Тот застонал, когда Нишикидо сам подался бедрами вверх и чуть прикусил нижнюю губу Каме. И темп все же увеличил. Толчок, потом еще и еще...
Рё напрягся и невольно подался вверх, чувствуя, как сдавливают запястья наручники и как Казуя сжимает в себе его член перед тем, как кончить. На животе стало влажно, а тело, получившее долгожданную разрядку, блаженно расслабилось. Казуя лежал сверху. тяжело дыша, и его взмокшие от пота волосы щекотали Рё нос. В конце концов, тот не выдержал и оглушительно чихнул.
- Может, ты уже освободишь меня? - хрипло промурлыкал Рё прямо на ушко Казуи, оказавшееся соблазнительно близко. - Или ты хочешь продержать меня так до утра, мстительный мой?
Каме приподнялся и лукаво посмотрел на него.
- Это была бы неплохая идея, но мне страшно подумать, что тогда ты сделаешь со мной утром.
Он снова достал неведомо откуда маленький ключ и расстегнул наручники. Облегченно вздохнув, Рё поднялся и сел, потирая затекшие запястья. На коже остался алый след, который, скорее всего, не успеет зажить до завтра.
Неприятно, рассеянно подумал Нишикидо, ловя виноватый взгляд Казуи и тут же формируя в голове план страшной мести.
Каме даже сказать ничего не успел, как оказался в том же самом положении, в котором был Рё всего лишь несколько минут назад.
- А теперь я хочу опробовать наручники по-другому, - промурлыкал Рё, разводя колени Казуи и многозначительно улыбаясь ему.
Каме ответил ему вызывающей усмешкой.

- А что, отличный фотосет получился, - хмыкнул Рё, разглядывая журнал и на пару секунд задержавшись взглядом на фотографии Уэды. По его мнению, Принцесса выглядел несколько вульгарно для такого хрупкого создания. - И тебе гораздо лучше без всяких там аксессуаров. Казуя получился самым невинным, кто бы мог подумать.
Каменаши полностью проигнорировал его слова, сделав вид что поглощен разглядыванием пенки в своем кофе. Но Рё не намерен был отставать.
- И кстати, прекращай этот НаКаме-фансервис. Накамару на меня вчера смотрел так, словно мечтал убить взглядом.
- Посмотрит и перестанет. У нас нет никакого фансервиса, - сухо возразил Казуя, все еще не отрывая взгляда от кофе.
- Угу, - недоверчиво фыркнул Рё, вспоминая записи с "Чейна". Он отложил журнал и поднялся, игривым жестом погладив Каме по плечу.
- Но я правда считаю, что ты вышел лучше всех.
Казуя удивленно поднял на него взгляд, но Рё уже самодовольно улыбался.
- Поэтому тебе стоило бы поблагодарить меня за то, что скорректировал твой образ.
- О, поблагодарю, не сомневайся, - в тон ему ответил Каме и достал из кармана пресловутые наручники. - Как думаешь, если мы устроим домашнюю фотосессию, ты будешь красиво смотреться в них одних? Давай проверим.
Рё собственническим жестом притянул его к себе.
- Давай. Но после этого я примерю их на тебя. Уверен, ты будешь достаточно соблазнителен.
Казуя только усмехнулся и поцеловал его. Наручники тихо щелкнули, соединив их запястья. Цепочка тихо зазвенела.

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

[Бульбазаврик]

Автор:  Yao_Lang
Название: больной
Цикл: "За гранью понимания"
Пейринг: РёКаме
Жанр:юмор
Размер: драббл (321 слов)

- Пчхи!
- Будь здоров! – Раздался голос из кухни.
- Поздно, я уже заболел. – Отозвался Рё, сидя с ногами на диване и укутавшись в плед, так что торчало только лицо.
- Такие придурки как ты, не болеют. – Голос Каме сопровождался грохотом посуды.
- Именно такие, летом и заболевают. – Надув губки, обиженно проговорил Рё.
- Хвала небесам, ты признал это! – С подносом в руках, с взъерошенными волосами и в муке, проговорил Каменаши, появившись в дверном проеме.
-Тсс…
- Рё, сколько раз тебе говорить. – Поставив поднос с чаем, тостом и шприцом, на стоящий столик, и глядя больному в глаза начал Каме. – ЧТОБЫ ТЫ НА ПУШЕЧНЫЙ ВЫСТРЕЛ НЕ ПОДХОДИЛ К КУХНЕ!
- Тсс… - Фыркнул Рё и ещё больше укутался в плед, оставив только щелочку для глаз, чтоб не пропустить нападение врага и вовремя пойти на попятную.
- Ты хуже маленького ребенка. – Ворчал Казуя, закрывая дверь. Ему не хотелось в очередной раз допустить побега, пусть он и больной, но жутко юркий и прыткий. – Твоя мнимая самостоятельность тебя вон в постель свела.
- Нет! – Вскричал Рё. – Не закрывай дверь…
- Я сегодня уже делал зарядку. – Взяв шприц, он спустил воздух, выпустив на свободу маленькую струю жидкости. – Давай руку, а если хочешь, то можешь и попу. – Коварная улыбка красовалась, на его красивом лице.
В ответ Рё, отрицательно замотал головой. За столько лет проживания вместе Казуя знал уже все его повадки и методы отступления. И пока Нишикидо с ужасом в глазах смотрел на шприц, а руками медленно скидывал с себя плед, Каме, подобно кошке, прыгнул, оседлав его. Схватив руку, он вколол туда антибиотик.
- А ты боялся. – Довольный, Каменаши потрепал любимого за волосы.
- Садюга.
- А теперь на работу, живее-живее, больной.
За рулем машины, когда парочка подъезжала к агентству, Каме смачно чихнул, чем не слабо испугал Рё.
- Простыл?
- Тебе показалось. Тут просто пыли много. – Казуя, попытался отшутиться, но посмотрев на Рё, на его довольную, хитрую улыбку, он понял, что вечером, роль жертвы достанется ему.

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

[=Tsukiko=]

Представляем вашему вниманию новую ролевую игру по джоннисам на форуме ~Dream_Boys~
Подробности по поводу сюжета - тут
Свободные роли - тут
Здесь вы можете оставить свою анкету на рассмотрение
Образец анкеты вы можете найти тут

Чем быстрее мы наберем команду, тем быстрее сможем приступить к игре^^ Вас ждут неожиданные повороты сюжета, увлекательные квесты (тема открыта только для участников). Первый квест уже ждет вас! А мы ждем вас - активных участников игры~

Репост приветствуется!

---

[.рей]

Автор:  catErpiL!ar
Бета:  Ray D.
Название: Constant Insomnia 3
Пейринг: РеКаме
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе
Жанр: vampire-AU
От беты: по техническим причинам автор не смогла выложить главу сама, поэтому выкладываю я. =)

- Может, все-таки, вернешься домой?
Мать вытирает мокрую посуду полотенцем.
Знакомые ощущения. Знакомый запах.
Ре скучал по всему этому. Но теперь, когда он здесь, все просто кажется неправильным.
- Нет, все нормально.
Мать кладет полотенце на стол и поворачивается к Ре.
- Почему мне кажется, что ты ввязался во что-то нехорошее?
Ре пожимает плечами и улыбается.
- Ничего такого, - говорит он, чувствуя, как что-то переворачивается в груди.
- Я уже слышала что-то подобное, - говорит мать, складывая руки на груди, и глядя на Ре насмешливо. – Дай-ка подумать. Помнится, ты тогда таскался по каким-то барам и, как оказалось, угодил в поножовщину.
Ре думает о том, что бы она сказала, если бы знала историю целиком.
Еще он думает, что Каменаши все-таки врал, когда говорил, что понятия не имеет, куда подевался бумажник Ре.
- И я узнала об этом из новостей, Ре. Я думала, что ты мертв, когда увидела всю эту кровь.
Ну, технически… Ре предполагает, что так оно и есть.
Это напоминает Ре, зачем он вообще пришел.
Чай в чашке с самого начала был мерзким на вкус. Теперь он кажется просто отвратительным.
- Ты как будто не знаешь, им лишь бы преувеличить, - тоскливо говорит Ре.

Солнце почти заходит, когда Ре выходит из дома. Последние отблески стекают по подбородку Каме красной патокой и отражаются в солнечных очках.
- Попрощался? - скучающе спрашивает Каменаши, поигрывая ключами на указательном пальце.
Он демонстративно опирается на бок машины. Ре спиной чувствует взгляд матери.
- Опять взял тачку Пи без спроса? - спрашивает он рассеянно.
Каме усмехается и распахивает перед Ре заднюю дверь.
- Мне можно, - шепчет он, когда Нишикидо залазит внутрь.
Ну, Ре и не сомневался.

-

- Боже мой, Нишикидо! - тянет Джин, закатывая глаза. – Ты бы еще бомжа какого-нибудь подобрал!
Ямапи склоняется над телом.
- Это и есть бомж … - бормочет он.
Ре не слушает их.
Он все пытается стереть с губ липкую влагу.
И никак не может.
- Ну и дрянь, - шепчет он, до крови расцарапывая губы.
- А, - Ямапи тихо смеется. Ре передергивает, - Каме был вкуснее?
- Пошел ты, - бросает Каменаши, давая Ямашите подзатыльник, и присаживается на корточки перед Ре.
Того ужасно мутит. Он чувствует, как горячая липкая дрянь танцует вверх-вниз по горлу.
- Каме, - шепчет он, вцепляясь в рубашку Каменаши.
- Все нормально, - говорит тот. Ре смотрит ему в глаза. На самом их дне он видит опасность и недовольство. По-привычке, он сжимается в комок.
Потом вспоминает, что этого от него больше не требуется.
Джин, невдалеке, проводит пальцем по развороченной - словно диким зверем разорванной - шее мужчины.
Облизнув кровь, Аканиши кривится.
- Фу. Не удивительно, что его так воротит.
… Этот мужик – он просто сидел у фонтана в парке и пялился в землю. Ре подумал тогда, что, может быть, делает ему одолжение.
- Тело лучше убери, - говорит Каменаши и, прищурившись, оглядывается. Ре замечает это сквозь мутно зеленоватую пелену.
- Каме, - пробует он опять.
Каменаши оборачивается, и, хватая Ре за плечи, говорит:
- Шевелись.
Нишикидо задыхается, борясь с тошнотой, он сосредоточенно пытается подняться на дрожащие ноги.
Он чувствует, как за плечи его крепко поддерживает Ямашита.
- Давай его домой,- машет Каме на Пи рукой, и отворачивается к, возящемуся с телом, Аканиши. - Только быстро.
Ре закрывает глаза.
Он и раньше разочаровывал Каме.
Ему это даже нравилось.
Потому что о той, старой жизни, он никогда никого не просил.
Поэтому он без смущения рисовал отвращение на своем лице, глядя на Каменаши и его друзей.
Теперь все изменилось.
Маленькая деталь полностью нарушила все механизмы, по которым жизнь Нишикидо выстраивалась раньше.
Теперь разочарование на лице Каменаши он хочет стереть.
Но у него нет на это сил.

- Бывает, - говорит Ямашита. Он не подгоняет Ре, но и темп не снижает.
Это злит Ре. Он им что, долбанная игрушка? Собака? Кошка? Ребенок?
- Да? - злобно спрашивает Ре. Он с силой моргает, в надежде разогнать тысячи цветных мошек перед глазами. - И часто? С тобой такое было?
Ямапи улыбается. Ре не то чувствует, не то видит это.
- Нет, - говорит Ямашита. - Не было.
Ре накрывает темной пеленой.

-

Ре тошнит.
Это теперь часть его жизни.
Нишикидо ужасно сочувствует всем беременным сейчас. Вернее, он сочувствовал бы, если бы в его голове оставалось для этого место.
Вода шумит. Ударяясь о дно ванной, она ледяными иголочками впивается в руки и лицо Ре. Рыжая, похожая на ржавчину, она, закручиваясь, уходит в водосток.
Недавно, когда Ре пытался заставить себя заснуть, плотно зажмурившись, и чувствуя влажную подушку под своей щекой, он услышал.
Они говорили тихо на самом деле, но Нишикидо, к сожалению, услышал.
Они говорили о нем.
Ре прижимает сжатый кулак ко лбу и пытается унять свое небьющееся сердце.
На самом деле, в этом мире у каждого кто-то уже есть. И в какую бы сторону Ре не повернулся, везде высвечиваются неоновые таблички.
Занято.
Мест нет.
Самое обидное, что он ничего из этого не просил.
Едва слышно щелкает ручка двери. Кто-то заходит в ванную, наклоняется над Ре и перекрывает воду. Нишикидо знает кто это. Каме осторожно поворачивает его к себе и окидывает взглядом. Голова Ре болит. Тело не слушается. Он наверняка выглядит словно дерьмо. Сильная волна тошноты снова скручивает внутренности. Нишикидо кажется, что кто-то облил его бензином и поджег. Все его тело горит. Все до последней чертовой клеточки. Он скрючивается, как эмбрион, сидя перед Каме.
Зачем ты это сделал со мной? Ре уверен, что Каменаши прочтет именно это.
- Это ненормально, - говорит Каме, хмуря брови.
Ре слизывает каплю воды с верхней губы, чувствуя, как его снова начинает бить лихорадка.
- Правда? - стуча зубами, выплевывает он. Надеясь только на то, что в его голосе достаточно яда.
Но получается жалко.
И Ре сдается под хмурым, задумчивым взглядом Каменаши.
Он закрывает глаза.
Мутный, какой-то пьяный полусон захватывает Ре на пару секунд. Сквозь глухую черноту Нишикидо слышит звон разбитого стекла.
- Приступай.
Сначала Ре чувствует запах.
Внезапно находятся силы на то, чтобы подскочить и броситься к ванной, но цепкие пальцы зло хватают за плечи. Удерживают на месте.
- Хватит уже, - шипит Каменаши ему в лицо и насильно пихает раненное запястье к губам Ре. Нишикидо отчаянно мотает головой, пытаясь отодвинуться и поневоле вспоминая, свою первую встречу с Каме.
…Кровь снова сама попадает ему в рот.
Уже позже Ре находит себя лежащим на полу.
В углу, возле осколков разбитого зеркала, откинув голову на стену, сидит Каменаши. Нишикидо смотрит на изгиб его шеи и облизывает губы.
Ре кажется, что его словно вдавливает в кафельный пол каким-то невидимым прессом.
- Каме, - хрипло говорит он. Мысли бродят в голове, наскакивая одна на другую.
- Заткнись, - сквозь зубы говорит Каменаши. Ре не знает, что он сделал не так на этот раз.
И ему наплевать.

-

Ре просыпается в своей постели. Вместе с Каме.
Пару минут он просто лежит рядом, слушая, как ровно дышит Каменаши.
Если ты дышишь, значит ли это, что ты жив?
Жилистое запястье Каме изрезанно тонкими белыми шрамами. Сколько бы Ре не вылизывал их в надежде, что однажды они зарастут, их становится только больше.
Каме поворачивается на бок.
Его глаза открываются почти сразу. Ре думает о том, что спать в одной постели с тем, кто периодически сосет из тебя жизнь – сомнительное удовольствие.
Хотя, женатые пары, наверное, другого мнения на этот счет.
Ре тянет Каме ближе к себе, утыкается лицом в его шею. Пальцы Нишикидо находят руку Каме и гладят шрамы.
Если ты не дышишь, значит ли это, что ты умер?
Каменаши закрывает глаза.
- Быстрее, - раздраженно шепчет он.
Прежде чем вгрызться зубами в тело, Нишикидо на секунду просто прижимается к коже губами.
Он никогда не хотел, чтобы это было так.
Глядя на крепко зажмуренные глаза Каменаши, Ре предполагает, что тот не хотел этого тоже.

- Яблочко? - насмешливо спрашивает Аканиши, когда Каме выползает из спальни, в одних мятых спортивных штанах. - Может, за гранатовым соком сгонять?
Каменаши бросает на него злобный взгляд и тащится к холодильнику.
Ре следит за ним взглядом из своего угла и его не мучают никакие угрызения совести.
Только злость и почти невыносимое желание подтянуть Каменаши штаны.
- Это неправильно, - говорит Ямапи и Ре видит, как Каменаши морщится. Так, словно он слышал это сотню раз.
Скорее всего, так и есть.
- С каких пор ты такой правильный? - спрашивает Каме и достает из холодильника банку пива.
Ямапи хмурится. Джин, качавшийся до этого момента на стуле, замирает, потом опасно тихо говорит:
- Ты знаешь, что речь не об этом.
- А о чем? - спрашивает Каменаши и громко глотает пиво, запрокинув голову.
- О том, что ты потакаешь бывшему упырю. Который этим пользуется, - сухо говорит Ямапи.
- Не в обиду, Ре-чан, - добавляет Аканиши быстро.
Каме щурится, глядя на Ямашиту, потом с силой ставит банку на стол. Пиво выплескивается, растекаясь по поверхности коричневатой пенной лужицей.
Каменаши быстрыми шагами выходит из кухни.
Тяжелое молчание повисает между ними, прерываемое лишь поскрипыванием стула, на котором снова начинает раскачиваться Джин.

Каме курит на балконе.
Он сидит на широком подоконнике, свесив ноги вниз, и не боится упасть. Ре знает, что даже если это случится, с Каме все будет нормально. Но что-то все равно сжимается в животе.
- Так не может продолжаться вечно, - говорит Каменаши и морщится.
Ре опирается локтями о подоконник, рядом с бедром Каме.
- Нет? - спрашивает он тихо.
Каменаши поворачивает голову и затягивается, пристально глядя на Ре.
- Ты все-таки делаешь это специально? - спрашивает он и склоняется к Нишикидо.
Ре и сам не знает.
Но Каме нужен ему.
Ни воздух, ни еда, ни сон, а Каме. Который в состоянии заменить все это.
Губы Каменаши на вкус, как пиво и сигареты. Его волосы щекочут лицо Ре. Нишикидо чувствует, что Каме начинает терять баланс и стаскивает его с подоконника.
- Я ничего никогда не делал специально, - шепчет Ре во влажные губы.
Его руки оборачиваются вокруг Каме.
- Завтра пойдешь с нами, - говорит тот, но не отталкивает Ре от себя. Нишикидо вспоминает подрагивающие от боли ресницы Каменаши. Его крепко сжатые губы.
Руки Нишикидо медленно ползут по спине, по шее, и наконец, зарываются в волосы Каме.
- Хорошо, - говорит Ре.
Он привык делать вид, что у него есть выбор.
И это можно принять. До тех пор, пока Каме не может ему отказать.

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

[catErpiL!ar]

Автор: catErpiL!ar
Бета: Ray D.
Название: Constant Insomnia 2
Пейринг: РеКаме
Рейтинг: R
Размер: макси
Статус: в процессе
Жанр: vampire-AU


- Убери руки от моей задницы, Аканиши, – язык Каме заплетается, но Ре все равно понимает каждое слово.
Волоски на руках встают дыбом. Ре уже готов зарычать как дворовая собака. Но как та собака, он знает, что этого делать не стоит.
- Мне не за что держаться! – пьяно возмущается Джин, и они с Каме смеются как идиоты. Их громкие голоса рикошетят от стен подъезда, эхом улетая наверх.
Ре тяжело. Каждая ступенька для него серьезное препятствие. И Ямапи, повисший на нем всей своей тяжестью, не помогает. Когда Ре спотыкается, Ямашита смеется.
Похоже, Нишикидо единственный кому здесь не весело.
Каме и Джин похожи на пьяного двухголового мутанта. Они спотыкаются почти на каждой ступеньке, но даже это не заставляет их заткнуться. Не переставая смеяться какой-то фигне, которую несет Аканиши, Каме говорит:
- Давай сюда ключи.
И Ре, ненавидя себя, беспрекословно лезет рукой в задний карман джинсов.
Вкладывая в протянутую руку Каменаши тяжелую связку, он слышит одобрительный смешок Аканиши и руки сами собой сжимаются в кулаки.
Ямашита, тихо и трезво, шепчет ему на ухо:
- Какой послушный.
Как же Ре их всех ненавидит.

-

- Слышал, Уэда в городе, – говорит Ямапи.
Улица достаточно темная и неблагополучная чтобы никто не совался сюда.
Каме опирается на стену спиной и внимательно смотрит на Ре.
- Ну и? Мне волноваться не о чем, – говорит он враждебно и засовывает руки в карманы.
Он по-прежнему смотрит на Ре.
Ямашита смеется и пытается пнуть Каме:
- Правда, что ли?
Тот шипит и отскакивает в сторону, наконец, отпуская взгляд Ре.
- Да, – говорит Каменаши, пытаясь пнуть Пи в ответ. – Я чист как младенец, придурок, – добавляет он.
Ямапи быстро оглядывается на Ре, но больше ничего не говорит, просто пожимает плечами.
Как хочешь – вот что видит Ре, глядя на него.
И Нишикидо не оставляют мысли о том, что это как-то связано с ним.
Фонарь немного в стороне от них вдруг начинает мигать, а потом гаснет.
Из тени выходит Аканиши в надвинутой на глаза шляпе.
Ре не знает, зачем ему шляпа ночью, но он уже смирился с тем, что у Аканиши сложные логические цепочки, которые далеко не каждый может понять.
Джин обнимает за плечи молоденькую девушку в деловом костюме. Она смотрит перед собой пустыми глазами.
- Мило, – одобрительно говорит Каме. Поглощенный девушкой, он машет рукой в ту сторону, откуда пришел Аканиши. – Ре, постой там.
Джин коротко смеется:
- И не оглядывайся, детка, а то не сможешь больше заснуть, – добавляет он противно-сладким голосом. Ямапи преувеличенно громко вздыхает, глядя на Аканиши.
Тошнота волнами поднимается к горлу Ре, когда он видит, как Каме облизывается. Быстрым шагом он идет мимо Джина, стараясь не смотреть на девушку.
Она уже медленно бредет прямо к Каменаши.
Останавливаясь у погасшего фонаря, Ре вцепляется в него рукой и проклинает свой слух, который стал гораздо лучше с некоторых пор.

-

- Бессонница, Ре-чан? – Аканиши широко зевает и потягивается, останавливаясь в дверях кухни.
- Иди на хер.
Запас дружелюбия Ре всегда был минимален. А после знакомства с Каме и его обожаемыми друзьями, он резко начал стремиться к нулю.
Аканиши, как обычно, не обижается, просто подходит к холодильнику и без особенного стеснения начинает в нем ковыряться.
Все правильно, стесняться давно уже некого.
- Где выпивка? – голова Аканиши выныривает из-за дверцы. Он выжидательно смотрит на Ре.
Нишикидо ничего не отвечает.
Джин вздыхает и, развернув стул спинкой вперед, садится напротив Ре.
- В чем дело? – спрашивает он.
Нишикидо знает, что Аканиши не так уж плох на самом деле.
Иногда, он единственный, кто может сдержать жестокость Каме.
Но Ре даже мысленно не пытается убедить себя, что нужно относиться к Джину лучше.
И хорошо, он уже знает причину. Но это еще не означает, что он собирается ее принять.
Джин барабанит пальцами по спинке стула и улыбается:
- Ты же не ревнуешь, правда?
Ре смотрит на Аканиши исподлобья. Он надеется, что его взгляд достаточно хорошо объясняет Джину, куда он может отправиться со своими предположениями.
- Ну, мать вашу, какая прелесть! – восторженно сияя глазами, говорит Аканиши.
Ре должен был догадаться, что он не из тех людей, которые с полуслова ловят тонкие намеки.
- Отвали, – это все, что Ре может сказать. Он чувствует нехороший ком в груди.
Аканиши похабно ухмыляется и говорит:
- Да ладно, Ре-чан. Нечему тут удивляться.
- Пошел ты, – огрызается Ре. Но его голос заглушает громкое:
- Джин! – босые ноги Каме шлепают по полу. Он выглядит раздраженным. – Отвали от него. Иди спать.
- Я пить хочу, – ноет Аканиши, цепляясь за кофту Каме. Тот приподнимает бровь, и Джин со вздохом поднимается со стула. - Ладно-ладно, меня уже нет.
Перед тем как уйти, он ехидно подмигивает Ре.
Нишикидо понимает, что он расскажет Каме сразу, как только у него появится шанс.
Но, честно говоря, Ре не удивится, если Каменаши уже знает.
- Что ты делаешь? – спрашивает Каме, подходя к нему.
Иногда Ре просто хочет, чтобы Каме остановился. Перестал постоянно куда-то бежать, отталкивая Ре от себя.
В эти минуты Нишикидо чувствует себя таким жалким идиотом, что ему даже немного стыдно.
- Ничего, – тихо говорит он и берет Каме за руку. Неуверенно тянет его ближе к себе.
Иногда ему просто нужно ощущать, что Каменаши рядом.
Ре понимает, что это желание, скорее всего, связано с проклятой послушной псиной внутри него, но если Каме отсутствует слишком долго, Ре перестает слышать свое сердце.
И это пугает его до дрожи в коленях.
- Побудь здесь минуту, – едва слышно просит он, не глядя Каме в глаза.
Прохладная рука Каменаши зарывается в волосы Нишикидо.
- Ладно.
Ре с облегчением слушает ровный стук своего сердца.

-

Каме уходит в середине дня. Он говорит, что его от них уже тошнит.
Аканиши уходит с ним, отчего Ре кажется, что все это немного нелогично.
Он был бы рад на самом деле, если бы не одна проблема.
- Это моя квартира, – говорит Ре.
Ямашита с совершенно отстраненным лицом играет на приставке.
- Я знаю, – невозмутимо говорит он.
- Да неужели? – Ре уже исчерпал весь запас своего остроумия. Он просто устал и хочет, чтобы они ушли.
Правда он все еще не уверен, хочет ли он, чтобы Каме ушел тоже.
- Конечно, ты не хочешь, – говорит Ямапи, сдерживая зевок. Ре замирает на секунду, потом настороженно смотрит на Ямашиту.
- Вы все-таки можете это, – говорит он.
Ямапи оглядывается на него через плечо. На экране - его героя атакуют со всех сторон какие-то уродливые черные штуки, похожие на приведений. Ре понятия не имеет, что это за игра и откуда она взялась.
- Можем, – Ямашита усмехается и снова возвращается к игре.
Герой уже мертв.
Ямапи нажимает “Начать сначала” и продолжает:
- Мы много чего можем. Но мне ничего из этого не нужно, чтобы понять о чем ты думаешь.
Ре слышится пренебрежение в его голосе. Он знает, что никогда не будет среди них своим.
Во свяком случае, до тех пор, пока он щенок, которого Каменаши подкармливает из жалости.
- У тебя голова от этого не болит? – спрашивает Ямашита насмешливо.
Ре резко разворачивается и выходит из комнаты.
- Хватит себя жалеть! – кричит Ямапи ему в спину.

Когда Каме и Джин возвращаются, Пи доходит до тринадцатого уровня, а Ре достигает некоторого успеха в попытке не думать и не разговаривать.
Это утомляет его так сильно, что он даже надеется немного поспать сегодня ночью.

-

- Да что б тебя, сволочь! – возмущенно вопит Ямапи.
Глаза Ре широко распахнуты. Прямо перед ним - затылок Каме. Он даже чувствует запах его волос.
Рыжий парень меняет обойму в пистолете и говорит:
- Извини, Ямашита. Мне некогда.
- Тебе чего надо вообще? – спрашивает Аканиши недоуменно. Он стоит в стороне, пьет колу через трубочку и смотрит на то, как Ямапи сокрушенно изучает дыру от пули в кожаной куртке.
- У Каме спроси, – говорит парень, указывая пистолетом на Каменаши.
Этот рыжий - он бесит Ре до темных кругов перед глазами. Нишикидо хочет разорвать его в клочья.
Но Каме говорит:
- Держись за мной.
Ямапи вдруг недраматично закашливается, разрушая тяжелую атмосферу, а потом сплевывает. Пуля тихо звенит, отскакивая от асфальта.
- Не забудь забрать, – злобно говорит Ямашита рыжему.
Тот игнорирует его и говорит:
- Давай парня сюда, Каменаши. Ты нарушил запрет.
- Подойди ближе и он весь твой, – говорит Каме. Его голос становится опасным, спина напрягается.
Ре все это не нравится. И он по-прежнему хочет убить рыжего.
- Иди-иди, мы не кусаемся, – говорит Аканиши и шумно выпивает остатки колы.
- Вам делать нечего? – изумленно спрашивает парень. – Это просто упырь.
- Кто бы говорил, – напевает Ямапи и по лицу парня пробегает тень. Он поджимает губы.
- Ну что, так и будем стоять? – спрашивает Каменаши нетерпеливо.
Лицо парня скучнеет, он вздыхает и отводит пистолет.
- Вы зря со всем этим связались, – говорит он. На угрозу это не похоже, скорее, на предупреждение.
- Иди, давай, – лениво говорит Аканиши и швыряет стакан из-под колы в сторону парня. Подтаявшие кубики льда рассыпаются по земле.
Парень смотрит на них пару секунд, а потом уходит, растворяясь в тени.
Наверное, это только кажется.

-

Ре не включает свет. Он и так все видит.
Ямапи, Джин и Каме, похоже, навсегда заняли квартиру Ре.
И его это больше уже не бесит. Он начинает свыкаться с мыслью, что они неразделимы. Хотя ему в это и не нравится.
Но у Каме, все-таки, всегда есть что-то для Ре.
- Кто это был? Сегодня, – спрашивает Нишикидо. Он чувствует движение за своей спиной и резко разворачивается.
Глаза Каме немного блестят, когда он склоняет голову на бок.
- Уэда, – говорит он, глядя на Ре как-то неуверенно. - Он… ну, как ты. Только служит другому клану.
У Ре в висках начинает ломить, когда он пытается разобраться во всех этих тонкостях его новой жизни.
- И с чего вдруг он решил, что может куда-то меня забрать? – спрашивает Ре, изучая лицо Каменаши.
- Нам запрещено создавать упырей, – говорит Каме ровно. – Это что-то вроде соглашения. Долгая история, на самом деле.
- Это не совсем то, о чем я спросил, – Ре зло улыбается.
Каме проводит ладонью по своему лицу и бормочет:
- Да знаю я, – он поднимает взгляд. И Ре впервые видит в глазах Каме столько эмоций. – Я долго тянул с этим Ре, но выхода, похоже, не осталось. Тебе надо выбирать сейчас.
Нишикидо усмехается.
- Не держи меня за идиота, – говорит он сухо. – Я тебе не Аканиши.
Каме молча смотрит на него. Не похоже, что он понимает, что Ре пытается сказать.
Нишикидо тяжело вздыхает:
- Я вас серьезно ненавижу, парни, – говорит он и кладет руки на плечи Каме. – Но тот чувак, Уэда, да? Он меня бесит в сто раз больше, чем вы все вместе взятые.
Каме не принимает его тон. Он моргает и медленно говорит:
- Похоже, ты думал об этом.
Ре неопределенно дергает подбородком. Каме слегка толкает его в грудь и Ре отступает назад.
- Хорошо, – тихо говорит Каме. – Я сделаю это, если ты уверен.
Ре смотрит на него.
Он много думал об этом, так что времени на размышления ему не нужно.
Он устал, сказать по правде. Ре больше не видит смысла пытаться удержать давно уже ускользнувшую от него жизнь. Ничего уже не будет по-прежнему, сколько бы он не ждал.
Стоит попытаться двигаться дальше.
- Готов-готов, – недовольно говорит Ре.
Каме делает широкий шаг вперед.
Нишикидо Ре закрывает глаза.

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

[catErpiL!ar]

Автор: catErpiL!ar
Бета: Ray D.
Название: Constant Insomnia 1
Пейринг: РеКаме
Рейтинг: R
Размер: макси.
Статус: в процессе
Жанр: vampire-AU
Саммари: “- Можешь ударить меня. Сразу после того, как мы закончим, – говорит он, и Ре даже думать не хочет, что вообще тот имеет ввиду.
А потом Ре чувствует на губах что-то теплое, солоноватое и очень-очень мерзкое.”


В клубе почти невозможно кого-то заметить.
Футболка липнет к спине, терпкий дым оседает на языке, перед глазами мельтешат потные тела. Они слиплись в уродливое чудовище с сотнями рук и ног.
Ре идет сквозь толпу, не глядя по сторонам.
Руки чудовища цепляют его за плечи, хватают за ладони – пытаются остановить, но Ре не останавливается.
В клубе почти невозможно кого-то заметить. Если не смотреть внимательно.
Каменаши танцует в самом центре.
Каждый раз, когда он откидывает голову, каждый раз, когда он поднимает руки, каждый раз, когда он движет бедрами – у Ре перехватывает дыхание. Это не просто фигура речи и это достаточно сложно, если подумать.
Потому что Каменаши танцует все-таки. Он не может просто стоять на месте. Хотя Ре его об этом и не просит.
Чудовище судорожно дергается, пытаясь выдать свои конвульсии за танец, но Ре наплевать.
Каме в самом сердце этого монстра движется так, словно от того, как именно он будет танцевать, зависит что-то важное. И Ре не знает, что для него может быть настолько важным.
Может, чья-нибудь жизнь.
Треки меняются один за другим, и Ре начинает чувствовать недостаток кислорода. Он даже немного рад, когда Каменаши привлекает к себе какого-то парнишку и говорит что-то ему на ухо.
Они, похоже, уходят вместе. По-крайней мере, паренек плетется за Каме словно привязанный. Нишикидо знает, куда они идут. И он знает, что после того, как Каме закончит, Ре должен будет обо всем позаботиться.
Но когда они скрываются из виду, Ре пару секунд просто сидит на месте, переводя дыхание.
Скоро он снова не сможет нормально дышать.

-

Так уж совпало, что впервые Ре встречает Каменаши, умирая от потери крови.
Нет, серьезно. Без шуток.
За клубом, название которого Ре сейчас вспомнить уже не сможет, он валяется на грязном асфальте с дырой от ножа в животе.
Выпивка, чужая девушка, драка.
Ре чувствует себя очень-очень глупым и слабым. И это почти не связано с тем, что весь этот хренов асфальт вымазан в его крови.
Он слышит тихий скрип открывающейся двери, и едва слышные шаги.
А потом кто-то присвистывает и Ре слышит низкий, хрипловатый голос над головой:
- Вот это да.
Нишикидо чувствует, как парень приседает рядом с ним на корточки и берет его за запястье. Давит на жилу, вслушиваясь в пульс, потом разжимает пальцы.
Рука Ре вяло падает вниз и ударяется об асфальт.
Если бы он был в состоянии хотя бы говорить, он послал бы этого парня подальше.
К сожалению, он не был уверен даже в том, что все еще дышит.
Парень вздыхает и садится рядом, прямо на асфальт. Видно, как кровь Ре впитывается в его светлые джинсы.
- Мне вот стало интересно, – говорит незнакомец таким раздражающим тоном, как будто он не сидит в грязной подворотне, прямо на земле, пачкая свои наверняка офигенно-дорогие джинсы кровью, а попивает дорогое вино где-то на закрытой вечеринке и ведет светскую беседу. - Ты вот как относишься к своей жизни?
Возможно, его здесь вообще нет и это просто предсмертная галлюцинация.
- Любишь ее? – Ре, по крайней мере, очень надеется, что это просто галлюцинация.
- Или, может, ненавидишь? – Ре очень хочется послать этого навязчивого парня, но изо рта вырывается только жалкий стон и Ре сжимает зубы.
Ему, кстати, очень больно.
Парень быстро шарит руками по карманам Ре и говорит:
- О, у тебя и машина есть.
У Ре есть машина.
У Ре много чего есть, только он, кажется, на пути к тому, что бы все это потерять.
- Ну так что, Ре? – спрашивает парень, очевидно изучая его водительские права.
Он бы послал его, черт, в эту секунду этого он хочет больше всего.
Может это потому, что Ре не знает, что ему ответить.
Парень вдруг нависает над ним и Нишикидо наконец четко видит его лицо.
Первое о чем он думает – это, если бы он чувствовал свои руки, он бы с удовольствием его ударил.
Парень ухмыляется, показывая ровные белые зубы.
- Можешь ударить меня. Сразу после того, как мы закончим, – говорит он, и Ре даже думать не хочет, что вообще тот имеет ввиду.
А потом Ре чувствует на губах что-то теплое, солоноватое и очень-очень мерзкое.
И может Нишикидо не говорил раньше, но он уже вдоволь наглотался своей собственной крови, спасибо большое.
Он пытается дернуть головой – хоть как-то избежать контакта с пораненным запястьем этого полоумного психа, которое тот прижимает к губам Ре. Но у него, конечно, ничего не выходит.
То ли парень держит Ре, то ли собственное тело ему окончательно отказывает. Он сам не понимает, когда вкус крови, которую он непроизвольно глотает, перестает быть отвратительным, но он находит себя вцепившемся в костлявый локоть парня и старательно облизывающим рану.
Тогда он отпихивает от себя руку и рефлекторно садится, с отвращением вытирая рот. Только потом он понимает, что его тело движется, и он почти не чувствует боли.
Если не считать его раненные чувства, разумеется.
- О господи…. – невнятно шепчет он, пытаясь стереть чужую кровь со своего лица. Глаза парня насмешливо светятся. Он облизывает свое запястье и спрашивает:
- Все еще хочешь меня ударить?
Ре просто смотрит на него и в его голове белый шум и бескрайние поля пустоты. Он даже не слышит, что именно этот сумасшедший сказал, просто выплевывает то, что крутится у него на языке:
- Заткнись.

-

Квартира Ре достаточно велика, чтобы они с Каме могли разойтись по разным углам и не видеть друг друга.
Когда это необходимо.
- Если тебе действительно нужно делать это с кем попало – съезжай отсюда, – говорит Ре.
Он все еще не уверен, есть ли для описания того, что Каме делает с людьми какое-то специальное слово.
Возможно, Ре должен сам его придумать.
В коридоре надрывно звонит телефон.
- Ты мог бы использовать меня для этого, – говорит Ре, пытаясь убрать из голоса любое возмущение или то, что на него похоже. – Но нет – тебе все мало!
Оставаясь наедине с Каменаши, он почти всегда звучит как ревнивая и обиженная жена. Из-за этого Ре его почти ненавидит.
Он говорит:
- Серьезно, тебе лучше уйти. И не возвращаться.
Звонит телефон.
Каме читает журнал, закинув ногу на ногу. Он развалился на диване так, словно все здесь принадлежит ему. Это просто выводит Ре из себя.
И ладно, на деле Ре ненавидит Каменаши из-за тысячи разных вещей.
Хотя бы из-за того, что тот может чувствовать себя хозяином на территории Ре и имеет на это право.
- Отправляйся к Аканиши. Вы же такие хорошие друзья.
Звонит телефон.
Каме игнорирует Ре, будто тот не стоит перед ним, как идиот и не причитает, как девчонка. Тупая истеричная девчонка.
У Нишикидо к горлу тошнота подкатывает, когда он представляет себе, как это выглядит со стороны.
Каме зевает и перелистывает страницу.
- Или к Ямашите – он всегда рад тебя видеть, – говорит Ре.
В его глазах мутится, зубы скрипят от злости.
Звонит телефон.
- Или к кому угодно.
Звонит телефон.
Ре делает короткий шаг в сторону Каменаши. Тот склоняется над своим журналом и говорит:
- Возьми трубку.
Тогда Ре, наконец, взрывается:
- Посмотри на меня! – орет он и, выхватывая проклятый журнал у Каме из рук, швыряет его в сторону. Страницы возмущенно шелестят, а взгляд Каме, скучный и немного опасный, впивается в лицо Ре.
Нишикидо сглатывает.
Вместе с хлопком журнала, приземлившегося на пол, замолкает и телефон.
В оглушительной тишине Ре внезапно забывает причину, по которой он только что устроил истерику. Как чертова девчонка.
Через огромные окна в квартиру льется солнечный свет. Каменаши щурится и встает с дивана. Подходя к Ре почти вплотную, он наступает на солнце, лежащее на полу.
- Пройдусь, – выдыхает Каменаши и его улыбка не нравится Нишикидо.
Когда дверь закрывается с тихим щелчком, телефон оживает снова. Ре плетется в коридор, скрываясь от злобного солнца и пустой комнаты.
Ре злится на журнал на полу, на Каменаши, на себя и берет в руки трубку. Телефон вопит, пытаясь объяснить Ре насколько сильно кто-то нуждается в нем прямо сейчас.
Ну надо же.
Может Ре тоже нуждается в ком-то. Он просто еще не знает в ком.
Но точно не в том, кто одержимо названивает ему в эту самую минуту.
Ре смотрит на телефон, словно раздумывая пару секунд, а потом, вкладывая в это все свои силы, бросает его в стену. Так, словно всегда мечтал это сделать.
Телефон захлебывается воплем и падает на пол.

-

В первый раз, когда Каменаши берет Ре с собой “гулять”, они идут в какой-то клуб, набитый полубезумными людьми, которые и на людей-то едва похожи.
- Что это за место? – орет Ре на ухо Каменаши. Тот ничего не отвечает. Светомузыка коротко бликует, белыми вспышками освещая лицо Каме, и Ре видит его ухмылку.
Нишикидо в который раз хочет его ударить.
В первый раз, когда Ре стоит в туалете клуба, чувствуя, как холодный пот течет по спине, он внезапно вспоминает, что его бабушка была христианкой.
Она носила длинную юбку и почерневший от старости серебряный крест. Возможно, было бы неплохо, если бы Ре слушал ее чуть лучше, когда она пыталась рассказать ему о боге.
Наверное, поэтому первое, что Ре говорит, когда Каме открывает дверь кабинки это:
- Господь Милосердный.
Каменаши хихикает, открывая кран, и моет руки. Ре отворачивается и закрывает дверь кабинки, из которой вышел Каме.
- Он ведь жив? – спрашивает Ре. Он не знает почему его это даже волнует. Возможно потому, что бледный парень, привалившийся к грязной стене, как тряпичная кукла, все еще перед его глазами.
- Конечно, – говорит Каменаши и снова хихикает. Ре смотрит, как заворачиваясь вихрем, розоватая вода утекает в канализацию.
На парне даже следа крови не было.
Каме снова хихикает и прижимает Ре к стене:
- Парень, однако, был под кайфом…. – шепчет он.
Ре, как загипнотизированный, смотрит в глаза Каменаши. Он не слышит ни слова, но чувствует лихорадочное дыхание на своей коже, чувствует влажный язык и кое-как ему удается выговорить:
- Каме.
Каменаши отшатывается от него так резко, что внезапно потеряв опору, Ре едва удерживается на ногах.
Веселье испаряется из глаз Каме, он выглядит раздосадованным.
Поправив одежду, он коротко оглядывает себя в зеркале, и говорит:
- Все. Пойдем.
Это похоже на поводок, который Каменаши наматывает на кулак, делая его все короче.
Даже если Ре не хочет подчиняться, его тело делает это за него.
Выбираясь из клуба, Ре все пытается вспомнить слова хоть одной молитвы, но не может. Когда они выходят на улицу, Каме с удовольствием вдыхает прохладный воздух и снова неприятно смеется, вероятно из-за наркотика, который был у того парня в крови.
- Я тебя умоляю, – говорит Каменаши, нежно похлопывая Ре по плечу. – Ты ведь даже не христианин.

-

Каме может отсутствовать неделями, но он всегда возвращается.
Ре думает, что дело в ответственности. Несмотря на всю безалаберность, которую он старательно выставляет напоказ, Каме ответственен.
Кому, как не Ре знать об этом.
Каме всегда в его голове. Рядом он или нет – он всегда там.
Выходя из душа в одном полотенце, Ре ловит в зеркале свое отражение и останавливается, пристально глядя на большой белый шрам на своем животе.
- Думаешь, без него было бы лучше? – конечно, когда ты предполагаешь, что ты один в квартире, а потом кто-то начинает с тобой говорить – такие вещи должны хотя бы удивлять.
Ре знаком с Каме больше года, поэтому он давно уже удивляется совсем другим вещам.
Например, почему Каменаши так безболезненно разгуливает по улицам днем. Это ведь странно.
- Конечно было бы лучше, – недовольно говорит Ре и разворачивается. На животе Каме, прямо на светлой ткани его футболки, большое бурое пятно. Ре смотрит на него так пристально, что Каме тоже опускает взгляд, а потом разводит руками:
- Парня сбила машина. Я его спас, знаешь ли, – нагло говорит он, глядя на Ре.
Нишикидо чувствует злость, волнами расходящуюся от его груди. Хотя это больше похоже на ревность, но Ре уверен в том, что этого чувства он не знает, и знать не хочет.
Так что он предпочитает думать, что это злость.
- Да нет, правда, – говорит Каменаши, и быстро стянув с себя майку, кидает ее в корзину для белья.
- Кто спорит, – угрюмо говорит Ре, уничтожающе глядя, на пролетевшую мимо пункта назначения, тряпку.
- Ты голоден? – смена темы была бы хорошим знаком, если бы Каменаши был хоть немного предсказуем.
Ре кривится:
- Только если жертва твоего спасения не была под кайфом, как ты любишь.
- Утро, Ре, – невозмутимо говорит Каме, подходя ближе. - Парень даже был трезвым.
Каменаши берет с полки у зеркала опасную бритву, которой ни один из них не бреется. Ре вообще не уверен в том, что Каме бреется.
Запястье Каме не хрупкое и не тонкое. Оно жилистое и костлявое. Кожа под губами Ре прохладная и мягкая.
Первый глоток всегда просится обратно. Но потом Ре думает о Каме. О единственных минутах, когда он может управлять Каме (в четко установленных рамках, разумеется) и кровь становится почти сладкой.
Когда Ре заканчивает с “едой”, рана на руке Каме затягивается, повинуясь его желанию. Как загипнотизированный, Ре смотрит на гладкую кожу.
- Не завидуй, – говорит Каме, стягивая с себя джинсы. – У тебя есть штука покруче, чем эта фигня.
Ре злобно смотрит на него, но Каме стоит к нему спиной, регулируя температуру воды.
- Что это, мне прямо даже интересно? – ядовито цедит Ре, не ожидая ответа.
Но Каме, благодушный как никогда, пожимает голыми плечами и оборачивается к Ре:
- Ты все еще человек, – говорит он.
Ре знает, что утрата этого, сомнительного на его взгляд качества, – вопрос времени.
Но пока что, из них двоих, хозяин – Каме.

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

[Ян Ричард Григ]

Название: Безумие принесшее тебя
Автор: Цундера Ланс
Фандом: JE
Пейринг: РеКаме
Рейтинг: PG
Жанр: АУ
Размер: драббл
Статус: закончен
От автора: Написала за пол часа. Писалось одно - вышло что-то совсем другое. Я осталась недовольна, но все же выкидываю.
Дисклаймер: все пренадлежит тем, кому пренадлежит по праву, мои только мысли.

Это с самого начала было безумием. Их отношения были за гранью логики и понимания. Странно, они терпеть друг друга не могли, почти ненавидели и все рано снова и снова оказывались в одной постели. Их ласки можно было назвать разве что звериными. И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Ре случайно не стал жертвой нападения. Его пытались ограбить и пырнули ножом. Появление Каме спугнуло нападавшего. Каме вызвал скорую и отправился в больницу с Ре. Там и всплыло то, в каких отношениях Ре с родителями. Они уже несколько лет не разговаривали. О Ре некому было позаботится. И Каме забрал Нишикидо к себе. Казуя не обращал внимание на злые, острые слова Ре в ответ на свою заботу. Кансаец был горд и не хотел ничьей жалости. Но у Каме было свое мнение, тем более это не жалость, это помощь. После появления Мару и Тацуи Ре вдруг странно присмирел. И Казуя подозревал, что это кто-то из его друзей сказал Нишикидо нечто, заставившее последнего пересмотреть свое отношение. Скорее всего это был Накамару, так как на слова Тацуи Ре всегда реагировал одинаково отрицательно. Именно с этого момента и начались их отношения. Они ни о чем не договаривались, просто так само вышло, что они очутились в одной постели и теперь между ними был не только грубый секс, но и что-то другое, чему ни один не смог бы дать название. В первый раз проснувшись с Ре в одной постели, более того, в его объятьях Каме был в смятении. Раньше, они сразу разбегались после секса. Вернее Ре просто одевался и уходил. Ему было глубоко плевать на то, что дальше будет делать Каме и как будет добираться домой.
Очень скоро подобные пробуждения стали привычны, и Каме с ужасом стал понимать, что ему это нравится. Что он привык засыпать, когда рядом был теплый бок Ре. Он больше не испытывал к Нишикидо ненависть. Но самое страшное было то, что вместо них появились нежность, заботу... любовь. Любовь! Мог ли Каме выбрать более неудачный объект для любви?! Навряд-ли. Ре никогда не отвечал на его чувства. Он словно не замечал изменившееся поведение Казуи. Каме вообще, казалось, что Ниши он безразличен. А потом была авария, обжигающая боль, страх в ширако распахнутых глазах Ре, его крик, который заглушил нарастающий звон в ушах... звук набирал силу и становился все выше, выше, выше. Этот звук причинял еще большую боль, чем раны на теле и грозил вот-вот порвать барабанные перепонки.Когда звук стал невыносим сознание покинуло Казую и его поглотила тяжелая, вязкая чернота.
Очнулся он в больнице, опутаный проводами с датчиками, тянувшимися к противно пищащим прибором с одной стороны кровати, зато со спящим Ниши с другой. Ре заснул в неудобной позе, облокотившись на его постель. Даже в тусклом полумраке палаты Каме видел насколько у него измотаный и усталый вид. Но стоило немного потрепать брюнета за плече и он тут же вскинулся. Несколько долгих секунд он смотрел на Каме непонимающими, мутными со сна глазами. А в следующий миг бросился к нему, сграбастав парня в охапку. Казуя сдавленно охнул. Тело болело так, буд-то его перед этим долго топтал ногами носорог. Стадо носорогов. Но когда, сквозь неожиданную боль, до сознания Каме дошел смылс шепота Ре, то никакая боль уже не имела значения. "Живой. Слава богу, ты живой. Я думал, что потеряю тебя. Никогда больше так не делай... никогда...".
Ре был испуган. Он действительно испугался тогда, что потеряет Каме. И тепреь, когда Каменаши очнулся, страх отошел назад, оставив усталость и облегчение. Наверное именно эти чувства подтолкнуло парня впервые приоткрыться Казуи. Он говорил и говорил. Быстро, захлебываясь собственными словами, будто торопился высказать то, что давно скопилось в душе, словно боялся, что вот сейчас его решимость исчезнет и он снова замолчит. И Каме тоже боялся, поэтому молчал и ничего не переспрашивал. Нишикидо рассказывал про свое детство, про семью, про сегоднешнее время. Ре не привык быть кому-то нужным. О нем никто никогда не заботился просто так. Поэтому кансаец все время ждал подвоха и не мог расслабиться. Но правда в том, что Каме уже занимает немалое место в жизни Ре. Он пока не может сказать, кем же приходится ему Казуя, но одно Нишикидо знает точно - он не хочет терять Каменаши.
С тех пор прошло уже 4 года. За это время многое изменилось. Они притерлись друг к другу и теперь было даже странно подумать, что могло быть иначе. То время, когда они цапались по поводу и без, теперь вызывало улыбку. У обоих была хорошая работа - Каме был хирургом, а Ре возглавлял маркетинговый отдел. Единственное, что все же охмуряло жизнь Каме, это его напряжонные отношения с семьей. Вернее с отцом и старшими братьями. Его отец ни в какую не хотел принимать то, что один из его сыновей - гей. Скандал был грандиозный, но за двери дома не вышел, не дай бог, соседи узнают. Старшие же братья предпочитали держать с ним дистанцию. В итоге он общался только с младшим братом, который учился здесь же в Токио. И тайком с матерью, когда она приезжала проверить младшего из сыновей семьи Каменаши. Но каждое утро, просыпаясь в крепких объятьях собственника Ре, Казуя точно знал, что не стал бы ничего менять в своей жизни. А отец и братья, что ж, возможно, когда-нибудь, они поймут и примут их отношения.

---

[Ян Ричард Григ]

Название: Столкновение или непредвиденные сложности в поиске булочкового вора
Автор: Цундера Ланс
Фендом: JE
Пейринг/персонажи: Нишикидо Ре/Каменаши Казуя, Джин, Пи, Уэда, Накамару и случайно пострадавшие Масу, Като
Жанр: юмор
Рейтинг: PG
Статус: закончен
От автора: Это все виноват этот фик "Как злится Каменаши или Опасная еда" - lasskal.diary.ru/p139945694.htm#more1 . Я его прочла и вот это само родилось. Я только клавиши под диктовку тыкала XD
От автора (дубль два) : Нашел ошибку, нежно извести о ней автора. А для любителей грубо кидаться тапками придуприждение - метко кидаюсь подковами . Так что все нежно, нежно

Каме почти с реактивной скоростью влетел в гримерку Ньюс. Он был твердо намерен найти виновного и наказать его или хотя бы вытребовать другую булочку. В конце концов, он же тоже человек и тоже хочет есть.
Каме слишком поздно почувствовал опастность. Вернее только тогда, когда дверь с громким хлопком захлопнулась. Обернувшись Казуя замер. У двери стоял Ре. Какой-то странный Ре. Тут Казуя земетил то, что должно было его насторожить с самого начала - обычно шумная гримерка Ньюз сейчас была пуста. А значит, его никто не спасет от Нишикидо.
-Ну и что же мы тут делаем. - вкрадчиво поинтересовался Ре своим самым особым низким и чуть хрипловатым голосом, припасенным для дорам.
- Булочку... ищу... - выдавил резко растерявший весь запал Казуя.
- Булочку? - соблазнительно протянул Ре, глядя на Каме с хищной ухмылкой - А у меня вот недавно банка кофе пропал? И кое-кто сказал мне - это ты.
Каме судорожно сглотнул и попятился в глубь гримерки Ньюз, подальше от Нишикидо. Слишком уж хорошо он знал этот взгляд у Ре. Лучше всего было бы сразу сбежать, но у выхода стоял Нишикидо. Взгляд Каменаши предательски скользнул в сторону окна, отчего ухмылка Ре стала еще шире. Ну да, отсюда не спрыгнешь. Стоп, кофе?! Каме недоверчиво повернулся к Нишикидо. Ну не может же ему так не везти, нэ? Все знали: недосыпающий из-за плотного графика Ре, не получив свой кофе переставал себя контролировать и становился слишком непредсказуемым, а потому вдвое опаснее чем обычно.
- Ано... может, договоримся? - с отчаянной надеждой в голосе спросил Каме - Я тебе 2 банки кофе куплю.- заискивающе предложил он.
Нишикидо уже не просто усмехался, он довольно скалился, как хищник загнавший особенно крупную и сочную дичь. И плевать, что Ре вообще-то более хрупкого телосложения чем Каме. Когда за спиной Нишикидо раздался глухой щелчок замка, то Каме ощутил себя именно дичью. Причем дичью уже зажатой в пасти пантеры.
- Договоримся? - хрипло выдохнул Ре - О, да, договоримся. Но не за банку кофе.
- Две. - жалобно проблеял Каме, уже прижатый телом Нишикадо к стене и чувствуя его настойчивые руки под рубашкой.
- Плевать. Тебя это уже не спасет.
"Это все плотный график и долгое отсутствие хорошего секса виноваты" - уговаривал себя Казуя, тихонько постанывая под Ре и зажимая себе рот, что бы невольно вырвавшийся вскрик не выдал их. Еще стоило бы сказать слишком темпераментному парню, что бы он не увлекался и не оставлял следов на теле Казуи. Каменаши так бы и сделал, но слишком не доверял своему голосу, что бы рискнуть что-то сказать сейчас.
А под дверью гримерки стояли бледные Джин и Пи, замученные не к месту проснувшейся совестью. В руках обоих были первопричины всего произошедшего: булочка и банка холодного кофе. Джин сглотнул и выдавил:
-Ты знаешь, Пи, мне кажется, сейчас не лучший момент идти признаваться.
-Угу. А лучше вообще обо все забыть. - кивнул такой же бледный Пи.
Джин согласно что-то буркнул. А потом уже внятно добавил:
-И вообще, это были не мы и мы ничего не знаем. Пошли отсюда.
Оба "злодея" по-быстрому смотались из агентства. Уже на автостоянке Джин вдруг решил позвонить менеджеру и сказал, что Каме заболел, и завтра его не будет. На вопросительный взгляд Пи Джин пояснил:
-А ты думаешь, он завтра будет на что-то годен. Тем более танцевать?
- Зная Ре – навряд-ли. - понимающе кивнул Томохиса.
А в гримерке Ре продолжал изымать с Каме свою компенсацию.
Чего не учли Пи и Джин так это того, что Татцуя всегда все рассказывает Мару. А вот Каме об этом знал. И что более важно, Казуя знал как вытянуть нужную информацию из Юичи, даже если первоначально Накамару говорить ничего не планировал.
Поэтому совсем неудивительно, что уже на следующий вечер, лежа вместе в одной постели Каме и Ре разрабатывали план мести похитителям булочек и кофе. То, что это свело их вместе , было принято как облегчающее обстоятельство, но отнюдь не избавляющее от наказания. В это же время на другом конце Токио Накамару и Уэда пытались найти способ рассорить новообразовавшийся дуэт в виду их опасности для несчастных обитателей Джумишо (не даром же их с самого начала засунули в разные группы) и попутно спасти 2х прожорливых бак.

П.С. : И никто не знал, что в день "похищения" был еще один пострадавший - Масу, который по глупости и неопытности спрятался в стенном шкафу и как следствие слышал и даже подсмотрел все происходяшее между Каме и Ре. Когда его вечером случайно обнаружил в шкафу Като (едва не получившй при этом инфаркт от неожиданности), то все, что он смог добиться от всклокоченого, издерганого Масу, были слова : " Никогда, никогда не бери их булочки с кофе!!"

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

Маленькая зарисовочка

[Бульбазаврик]

Автор: Yao_Lang
Название: Невъебенная, простая.
Пейринг: РёКаме
Рейтинг: PG
Жанр: юмор.
размер: драббл

ссылка на дневник

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

Быть красивым парнем ужасно? Подожди. Ты еще не встречал Нишикидо Рё.

[Zenbu]

Название: Быть красивым парнем ужасно? Подожди. Ты еще не встречал Нишикидо Рё.
Автор: Zenbu
Бета: маська
Пейринг: RyoKame (Никишидо Рё/Такано Кёхэй)
Рейтинг: R
Жанр: романс, юмор, АУ, ООС, кроссовер
Дисклеймер: не мое. Мальчики принадлежат сами себе… и друг другу)))
От автора: Сначала хотела написать по Айзаве и Кёхэю. Но подумала, ведь у  Sayuri7 что-то наподобие есть и Рё подойдет лучше))) Кёхей все так же популярен, разве что поклонниц не так много как в манге (не буду так травмировать психику). Рё - обычный парень (хотя кого я обманываю? Обычный, как же))
Саммари: Я, завидую? Только если самому себе!




***
Кёхэй иногда думает, что если каждый раз, когда он видит почтальона, несущего письма от его поклонниц, будет получать одну Йену, то вскоре сможет забыть что такое безденежье. Первую шоколадку и письмо с признание он получил в двенадцать лет и был очень рад. Теперь, спустя одиннадцать лет, он был бы рад зайти в дом и не услышать от Юкинодзё или Ранмару: «Кёхэй тебе пришли письма!».
Слава Богу, девушки не ошиваются возле их дома и почти не звонят на домашний, но…
Почему он просто не мог родиться с нормальной внешностью?! Кёхей чувствует себя какой-то знаменитостью, что ему категорически не нравится. И он незамедлительно сообщает об этом окружающим. Правда иногда страдает мебель и прочая утварь в процессе объяснения, но его это никогда особо не волновало.
Наверно именно поэтому у Такано нет постоянных поклонниц – узнав, какой на самом деле предел их мечтаний (вспыльчивый, постоянно голодный, вечно недовольный и любящей подраться парень), девушки мигом пересматривали свои запросы и исчезали с горизонта. Что не могло не радовать. Правда на их месте появлялись другие, но и они долго не задерживались в его фанклубе.
Так о чем это он? Ах, да – письма. Посмотрев на письма, в количестве восьми штук, он довольно улыбнулся (вчера их было штуки на четыре больше).
- Судя по твоей довольной улыбке, из твоего фанклуба снова ушло несколько девушек, – заметил сидящий на кресле Такенага.
- Я вообще не понимаю, как они еще все не разбежались, – возмутился Ранмару, отправляя смс о встрече сразу трем девушкам. – С его-то отношением к дамам!
- Ты просто злишься, что у него постоянно новые поклонницы, а у тебя нет, – сказал Такенага.
- У меня тоже есть новые поклонницы! – возмутился плейбой.
- Да, но уже завтра-послезавтра у Кёхэя будут новые почитательницы, а у тебя дня через четыре.
- Тоже мне аналитик нашелся, – проворчал Ранмару.
- Да ладно вам, – в зал, где они сидели, зашел Юкинодзё. – Вам пожалеть его нужно. У нас есть девушки, а он один. От него даже Сунако ушла.
- Мы не встречались! – тут же ощетинился Кёхэй.
- Как же, – Юкинодзё показал ему язык.
- Правильнее сказать, – усмехнулся Ранмару. – Он пытался с ней встречаться.
Это верно. Кёхэю действительно нравилась эта девушка. Она была другой - не смотрела на него влюбленными глазами, не пыталась невзначай коснуться, не говорила милых слов – она вообще не была милой. Ну, по крайне мере в общепринятом смысле. С ней было интересно, с ней он чувствовал себя свободно.
Она была другой. Это и мешало. И хотя парень мог свыкнуться с ее странной одеждой и манерой говорить, вскоре он понял, что они, скорее хорошие друзья, чем влюбленные. Сунако тоже это чувствовала, именно она первой заговорила о том, что возможно им стоит перестать пытаться стать чем-то большим друг для друга. Такано согласился.
Но от ехидных комментариев друзей это его, разумеется, не спасло. Ранмару долго читал лекцию о том, как важно быть джентльменом во всем, Юкинодзё сначала долго пытался его утешить, но узнав, что в утешении тот не нуждается, стал возмущаться и говорить, как Сунако-чан вообще столько его терпела. Такенага лишь пожимал плечами и иногда давал советы бушевавшему Ранмару о том, как лучше описать сложившуюся ситуацию.
Лучшие друзья, как же.
Сунако вместе с тетей и Такеру куда-то улетели. Вроде бы к африканскому королю, непонятно только для себя теперь тетя ищет мужа или для племянницы.
Так что теперь они живут втроем в огромном особняке. Без еды. Кёхэю естественно пришлось тяжелее всех, ведь он очень любил вкусно (и много) поесть.
-…именно поэтому ты и один! – закончил Ранмару и посмотрел на Кёхэя.
- По-моему, он ни слова не слышал, – хмыкнул Такенага.
- Ладно, мне пора, – парень решил в срочном порядке ретироваться пока оскорбленный друг не стал читать лекцию по второму кругу.
- Ты же только пришел, – удивленно захлопал глазами Юкинодзё.
- Я пойду на работу. Новую, – добавил он.
Работа была необходимостью, из-за своего вспыльчивого характера он вечно ругался с начальством/клиентами/ломал мебель (нужное подчеркнуть), и не задерживался на новом месте надолго.
- Я ушел, – крикнул он с порога.
- Постарайся быть спокойнее, – кто именно крикнул он так и не разобрал.

На новой работе он продержался почти неделю. Своего рода рекорд. Друзья, привыкшие к такому положению вещей ничего не сказали, но и денег в займы дать отказались, аргументировав это тем, что он еще не вернул долг с прошлого раза. Вот так всегда.
И сейчас сидя в парке, после института, парень снова читал объявления о работе.
- Эй, мне долго ждать пока ты обратишь на меня свое внимание? – услышал он голос рядом с собой.
Подняв голову, он увидел, что перед ним стоит парень и немного раздраженно смотрит на него.
- Простите? – не понял Кёхэй
- Немного лучше, – сказал незнакомец и сел на скамейку рядом с таким видом, будто делает ему вселенское одолжение. – Мы, между прочим, видимся уже в третий раз, а ты так ни разу на меня и не посмотрел! – возмутился он.
- А должен был? – Кёхэй не знал, рассердиться ему или просто отодвинуться подальше (мало ли), поэтому решил выиграть несколько секунд для принятия нужного решения.
- Конечно, да, – хмыкнул брюнет. – Мне вот одного взгляда хватило, чтобы понять, что мы встречаемся.
- Ха?
Бежать, однозначно надо бежать. Конечно, ему не раз предлагали поклонники-мужчины провести приятно вечер, но Кёхэй либо посылал далеко и в труднопроизносимом направлении, либо просто бил, а иногда и все сразу. Правда, все его поклонники не были такими мил…так, что-то не в том направлении он думает. От голода, наверное.
- Нишикидо Рё.
- А?
- Моё имя.
- Зачем мне твое имя? – парень прикидывал, как бы удрать (вариант с битьем почему-то не рассматривался).
- Странный ты. Потому что я - твой парень, – будто прописную истину объяснял.
- Я что-то пропустил? – хоть он и говорит с сумасшедшим (красивым сумасшедшем, но это к делу не относится), ему было интересно, что же этот Нишикидо ответит. – И давно это мы встречаемся?
Посмотрев на часы, Рё ответил:
- Да минуты три как.
- Угу. Ладно, мне пора, – встал со скамейки Такано, и быстрым шагом пошел по аллее, надеясь, что Нишикидо за ним не пойдет.
Тот и не пошел. Он поехал.
Он остановил свою машину возле остановки, где стоял Кёхей и, открыв переднее стекло, крикнув:
- Да, кстати, забыл сказать. Я очень ревнивый, – уехал, оставив озадаченного парня на остановке.

- Ты чего такой задумчивый? – Такенага пихнул друга, не реагировавшего на свое имя.
- А? Да парень сегодня странный подходил, – вздохнул Кёхэй.
- Он…?
- Да. Нет. То есть не совсем… - запутался в объяснении тот.
- В смысле? – нахмурил брови Такенага.
- Не обращай внимания, – махнул рукой Такано. – День сегодня тяжелый был.
- Ну, понятно, – улыбнулся одногруппник.
- Ладно, я спать. Завтра рано вставать. Да еще и на работу. Опять.
Такенага понимающе улыбнулся.


***
С того дня как он встретил Нишикидо прошла неделя. И всю эту неделю творилось… что-то странное. После занятий, возле ворот института, Такано постоянно ждал «его парень» (без машины), но он не приставал. Он просто здоровался с ним и ничего (!) больше не делал. И так целую неделю. На новой работе почти не пристают и письма от поклонниц не приходят. Совсем.
В первый день, когда Кёхею не пришло ни одного письма, Ранмару обвел этот день красным в календаре, Юкинодзё успокаивал, а Такенага непонимающе смотрел на почтальона. Но после недели такой вот тишины даже Ранмару устал подшучивать над другом.
Кёхэя, конечно, не волновало, что письма больше ни приходят (разве что совсем чуть-чуть), но вот в совокупи с работой и, учитывая тот факт, что все это началось после встречи с загадочным Нишикидо.… В общем, все слишком хорошо чтобы быть правдой.
Подождав еще пару дней, он решил не идти в университет подождать, когда принесут почту. В доме никого не было, когда почтальон принес газеты.
- А для меня нет писем? – слава ангелам, что никто не слышит (особенно Ранмару), что он задает этот вопрос!
- Что вы, конечно есть!
- И…почему вы их не приносите?
- На почту пришло уведомление, что вы поменяли место жительства и теперь все письма приходят на новый адрес.
- Уведомление? От кого? – опешил парень.
- Не имею представления.
- Зато я кажется, имею. Спасибо, – поклонившись и, взяв газеты, Кёхэй закрыл дверь.

-Что здесь произошло?! – вскричал Юкинодзё, зайдя зал.
- Ты про чт.. – так и не договорил Такенага, увидев их гостиную. Вернее то, что он нее осталось.
По всему периметру комнаты были разбросаны книги, подушки, с окон были сдернуты шторы. Но и это было еще не все – зайдя на кухню, парни ахнули. На полу было были осколки какой-то тарелки, и кружки, а один стул даже сломан.
- КЁХЭЙ!!!!!

Кёхэй на всех парах бежал к институту, его занятия должны были вот-вот закончится, а значит Никишидо уже должен был стоять возле ворот.
Так и есть. Стоит.
- Ты чего творишь?! – Кёхэй, схватив его за воротник рубашки, прижал к колонне. Удивленные прохожие волновали его сейчас меньше всего.
- И я рад тебя видеть, Кёхэй, – криво улыбнулся Рё и поморщился от боли (приложил его Такано знатно).
- Тыыы… у меня даже слов нет! Как тебя можно назвать! – продолжал красный от злости парень.
- Дай подумать. Можешь просто Рё, но любимый или единственный тоже подойдет.
- Достал! – Кёхей замахнулся для удара. Он хоть и не хотел его бить, но всему же есть предел!
Однако, вопреки всему, Рё остановил его кулак в сантиметре от своего лица. Еще никому не удавалось. А он играючи отбросил его руку и оттолкнул от себя, бережно расправляя рубашку.
Апокалипсис ту дэй.
Кёхэй уже снова хотел его ударить, как в самый неподходящий у него заурчало в животе.
Никишидо скептически осмотрел его с ног до головы.
- Пошли уже. Тут кафе недалеко. Там и выскажешь заодно свои претензии, – и, развернувшись, не дожидаясь ответа разгневанного (голодного) парня, Рё пошел в сторону того самого кафе.
Решив, что хуже быть уже просто не может, Кёхэй после секундной заминки пошел вслед за ним.

- Ну, так и? – когда они сделали заказ, спроси Рё. – Могу я поинтересоваться, по какой причине попал в немилость?
- Попал? Ты там всегда и был, – Кёхэй устало облокотился на спинку стула. – Ты написал уведомление на почту, чтобы письма не приходили?
-Да.
- И с работой моей намудрил тоже ты?
- Да.
- ЗАЧЕМ?!!! – парень резко сжал подлокотники стула. Тот жалобно скрипнул, намекая на то, что долго не протянет.
- Вот почему из всех людей мира, мне во вторые половинки досталась неуравновешенная голодная колючка? – сам себя спросил Нишикидо и, не давая что-либо сказать Такано, продолжил. – Наверное, потому что мне не нравится, когда к моему парню пристают и лапают всякое недоумки, да письма твоих поклонниц меня раздражают. А я собственник до мозга костей.
- Да кто тебя вообще просил?!
- И где благодарность, спрашивается? – Рё обиженно посмотрел на «своего» парня.
- Чего? Благодарность? – Кехэй даже ничего не нашелся сказать, от того, каким обиженным выглядел в это момент Рё.
- Можно подумать тебе все это неприятно! Тебе что хуже жить стало от того что больше никто не докучает и на работе не пристают?!
- Н..нет – растерялся под таким напором Такано.
- Вот-вот. Я - пришел на почту, оплатил квитанцию, выкидывал твои письма, вежливо попросил на работе чтобы от тебя отстали… - поймав скептический взгляд сидящего напротив, Рё поправился. – Ладно, может не совсем вежливо, но все же попросил. Вдобавок ко всему, я терплю твой игнор, и то, как ты сейчас со мной разговариваешь. И после этого ты спрашиваешь, причем тут благодарность?! – закончив гневную тираду, он повернул голову в сторону, не желая смотреть на Кёхэя.
Парень же был в недоумении. Как так получилось, что они поменялись местами? И теперь ему хочется загладить свою вину перед Рё, который, и правда, всего лишь хотел помочь. Про ревность он решил не вспоминать.
- А я дома погром устроил, – просто сказал он.
- Почему? – Рё все же посмотрел на него.
- Из-за тебя, – пожал плечами тот. – Неожиданно тебя оказалось слишком много в моей жизни. После института – ты, письма не приносят - благодаря тебе, на работе «попросил» тоже ты. Ты мне даже приснился сегодня. Ой! – парень стукнул себя по лбу, сообразив, что ляпнул лишнего.
- Я тебе приснился? Так это ж хорошо! Просто отлично! – Никишидо просто светился от самодовольства.
- Ты невыносим!
- Ну, да. Мне такое часто говорят. Но от своего парня мне хотелось бы слышать другие слова.
- Кстати, на счет этого. Может, прекратишь? Сколько можно уже, – Такано уже устал возмущаться.
- И не надейся.
Кёхэй тяжело вздохнул. Уж больно уверенный вид у Никишидо.
Их разговор был прерван официанткой, которая принесла их заказ. Пока они обедали, он узнал много интересных фактов о Нишикидо. Например, что он из Осаки, учится на инженера и сейчас пишет курсовую (именно поэтому у него есть время встречать Кёхэя), он не любит смотреть мелодрамы и друзья довольно часто его разыгрывают. А еще они постоянно хотят его с кем-либо свести. На вопрос, почему он всегда такой самоуверенный он просто пожал плечами.
Немного подумав, Такано признал, что разговаривать с ним интересно, а раз уж так легко от него не отделаться, то нужно извлекать из ситуации плюсы.
- Раз уж ты от меня не отстанешь, то может, выручишь меня? Сейчас дома погром и мне как-то страшновато идти туда одному.
- Что же ты устроил, раз даже ТЕБЕ страшно, – хмыкнул Рё, но согласился.

-КЁХЭЙ!!! – разнеслось по всему дому, как только они с Рё вошли в дом.
- Как они узнали, что это ты? – удивился брюнет.
- Чутье, – буркнул парень, приподнятое настроение стремительно падало до отметки нуля, как только он представлял, ЧТО сейчас будет.
Оценив его состояние, Нишикидо просто взял его за руку и пошел по коридору. Сил сопротивляться не было, да и желания тоже. Когда они зашли в зал Рё присвистнул.
- Ты где б.. – перестал кричать Ранмару, увидев незнакомого парня. – А ты кто?
- Я? Нишикидо Рё, парень Кёхэя. Приятно познакомится.
Где-то на улице залаяла собака.
Первым пришел в себя Юкинодзё:
- Парень?
Рё кивнул.
- Тебе перестали приходить письма от девушек, и ты решил перейти на парней? – недоверчиво смотрел на них Ранмару.
- Какие-то проблемы? – Нишикидо склонил голову на бок, однако поза у него была какая-то недружелюбная.
- Эм… - подал голос Такенаги. – Нет. Конечно, нет. Просто мы удивлены вот и все.
- И это не объясняет, почему он устроил такой кавардак в гостиной и кухне! – Юкинодзё уже пришел в себя и снова был готов накричать на друга.
- В этом есть частично и моя вина. Так что я пришел, чтобы помочь ему все убрать. Да? – он посмотрел на Кёхэя. Тот кивнул, ни глядя на остальных.
- Ладно. Мы тогда…пойдем – Такенага посмотрел на друзей.
- Да. И мне уже на свидание пора, – Ранмару как-то быстро поднялся с кресла.
- Мне тоже надо идти. В комнату. Спать, – Юкинодзё тоже вышел.
- Спать? Еще рано, – Кёхэй смотрел на то, как уходят его сожители. Юкинодзё хмыкнул, но ничего не сказал.
- Невероятно. Они тебе поверили.
- Естественно. Я же сказал правду.
Кёхэй только махнул рукой, и они принялись за уборку.


***
Так прошла еще неделя. С Никишидо они теперь постоянно обедали и тот больше не заводил разговор о том, что они встречаются. Кёхэй одновременно радовался и злился (почему?).
«Сегодня мы идем не в кафе. Приходи в бар N» - прочитал смс от Нишикидо Такано. Парень удивился, но, ни на смс-ки, ни на звонки Рё не отвечал.
Он еле высидел все пары и просто пулей вылетел из аудитории, как только преподаватель закончил читать лекцию.
Когда он зашел в бар, то начал озираться в поисках Нишикидо. Он уже хотел звонить ему, когда тот буквально возник перед ним и, взяв за руку (Кёхэй уже привык), повел к столику, где сидело трое парней.
- Извини, что так внезапно, – пока они шли через небольшой танцпол, сказал он. – Он они сказали, что не слезут с меня, если я тебя с ними не познакомлю.
- С кем?
- Ну, наконец-то! – завидев их, вскричал парень и Рё тяжело вздохнув, остановился напротив. – Кёхэй-кун! Мы так рады тебя видеть! Приятно, наконец-то, встретиться с тем по кому сходит с ума наш друг!
- Джин, замолчи! – шикнул на него Рё и повернулся к Такано. – Это мои друзья. Они очень хотели познакомиться.
- Да! – снова влез парень, которого Нишикидо назвал Джином. – Он кстати сказал, что ты…
- Бака! – прикрикнули на него два парня по бокам.
- Ну, как его зовут, вы знаете, – сказал Рё, и немного подтолкнул Кёхэя вперед, продолжил. – Знакомься, это Ямашита Томохиса, Аканиши Джин и Уэда Тацуя.
- Как прям официально, – скривился Аканиши. Зови меня…
- Баканиши, – ответил за него Тацуя. – Его так все зовут.
- ЭЙ!!!
- Меня можешь называть Ямапи.
Кёхэй поклонился и сел рядом с Рё.

Спустя полчаса он уже свободно чувствовал себя в новой компании. Джин оказался очень веселым парнем, все время что-то рассказывал, размахивая руками, Ямапи в принципе не отставал от Джина и они вдвоем засыпали Кёхэя расспросами.
- Да уймитесь вы, – прикрикнул Рё.
- Не нервничай, – хмыкнул Уэда, молчавший все это время. – Нам же просто интересно. С твоих слов не много ясно.
- Интересно им.
- Если хочешь, мы можем поговорить и о тебе, – продолжил Тацуя. – Уверен, Кёхэй-куну будет очень интересно узнать, что когда тебе было восемнадцать…
- Только продолжи, – угрожающе сказал Рё
- Брейк! – замахал руками Пи.
- Ты не думай – сказал Джин удивленному Кёхэю. – Они всегда так себя ведут друг с другом. Они познакомились в боксерском клубе. Это была дружба с первого удара!
- Бака!! – Нишикидо и Уэда раздраженно смотрели на друга.
- А что собственно такого? Вот когда вы… - Аканиши что-то возмущенно говорил, но Такано не особо вслушивался. Друзья у Рё были под стать – слишком шумные, слишком веселые, слишком язвительные. В них все было «слишком». Но Кёхэя это не расстраивало, учитывая, что с Рё они уже знакомы две недели, он уже перестал чему-либо удивляться.

- И как? – спросил Рё, когда они шли из бара к его машине.
- Сумасшедшие. Вы все.
Никишидо засмеялся:
- Это лучший комплимент.
Секунд десять Кёхэй решался, а потом все же выпалил:
- Странно, что мой парень так долго меня с ними не знакомил! Уж не стесняешься ли ты меня?
Рё остановился и впервые Кёхэё увидел нерешительность в его глазах.
- Ты сказал «парень»?
- Ты что, внезапно оглох? – хмыкнул парень, хотя внутри весь трясся, но не в его характере было признавать чувства страха. – Что я такого удивительно сказал, ты так на меня смотришь? Ты же сам постоянно всем твердишь что я - твой парень.
- Ты впервые САМ назвал меня своим парнем! Обычно ты морщишься и никак не комментируешь или наоборот отрицаешь. Нет, я конечно привык…
- Но?
- Не знал, что стадия отрицания уже прошла, – Рё снова улыбался и выглядел как обычно, то есть самоуверенным крас…болваном.
- Стадия отрицания?
- Ну, да, – Рё толкнул его к своей машине. Так как было уже довольно поздно, на стоянке совсем не было лишних зрителей, поэтому он оперся руками о крышу машины – Кёхэй оказался зажат между ним и машиной. – Той стадии наших отношений, когда ты отчаянно пытаешься сделать вид, что я тебе не нравлюсь!
- Ты мне тогда не нравился! – попытался возмутиться парень, но резко замолчал, когда лицо Рё оказалось слишком близко.
- Врешь, – констатировал факт тот. – Я тебе даже тогда понравился.
- И какая стадия дальше? – проигнорировал сказанное Кёхэй.
- И жили они долго в его квартире.
- Эй! Я не хочу жить у тебя. Я может еще один пожить хочу!
- Кёхэй ты не понял. Это был не вопрос.
- ТЫ!!
Похоже, терпение Нишикидо исчерпало себя за эти две недели, и он просто заставил замолчать своего (теперь уже точно) парня нетерпеливым поцелуем.
Возмущаться Такано сразу перестал.



Эпилог

- Я дома.
- Из-за тебя я опоздал на пару!
- Знаешь, не это я рассчитывал услышать, придя уставший с работы, – снимая обувь, хмыкнул Рё.
- Да? Я, между прочим, сегодня рассчитывал, получит зачет! Представляешь, какая досада, когда я узнал, что опоздал?
- Да? – заинтересованно спросил Нишикидо, обнимая своего дующегося парня и поглаживая поясницу. Запрещенный прием, которым Рё вовсю пользовался.
- Да, – проворчал Такано, все же обнимая за шею в ответ. – Придется прийти с другой группой.
- Ну, вот и славно, – улыбнулся Рё, утыкаясь в шею Кёхэя.
- Ничего не славно, если бы не ты…
- Ты сам меня не отпускал.
- Я тебя не отпускал?! Это ты довел меня до такого состояния!
- Ладно-ладно, – примирительно поцеловав Такано под подбородком, сказал Рё. – Может я чуть-чуть увлекся. Просто ты так соблазнительно выглядел этим утром.
- Я всегда соблазнительный, – высвободился из объятий тот и гордо прошествовал на кухню.

- Ну, и чем ты будешь меня кормить? – переодевшись и умывшись, Рё сидел за столом.
- Я заказал еду из китайского ресторана.
- За полтора года, что мы живем вместе, ты мог бы мне что-нибудь приготовить.
- А ты бы мог мои носки стирать.
- Губу закатай.
- Взаимно. Я тебе не жена. Нечего командовать.
- Для жены у тебя слишком сильный хук справа, – потирая челюсть, проворчал Рё вспоминая. – Сегодня, кстати, я выкинул какую-то посылку для тебя!
- Вдруг там было что-то важное! – возмутился парень.
- Вся в розовых сердечках.
- Ты просто завидуешь.
- Я, завидую? Только если самому себе! Они-то смотрят из далека, а я в любой момент могу дотронуться и не только.
- Ты слишком самоуверенный, – вздохнул Кёхэй, когда Рё притянул его к себе.
- Если бы я не был таким, то ты бы еще года пол думал, как со мной познакомится, – хмыкнул Рё. – И не говори что это не так. Уж я-то знаю!
- Сказал бы я тебе, – пробурчал Такано, но спорить не стал.
В конце концов, за эти полтора года он ни разу не пожалел, о том, что решился тогда на стоянке. Он думал тогда очень долго, всю неделю, об их отношениях. Но как ни старался, не мог найти достойных аргументов против того, чтобы не общаться с Нишикидо. С ним было весело, хоть иногда он и вел себя как полный эгоист и был язвой, но еще с ним он забывал, что на него постоянно смотрят люди. С ним он чувствовал себя обычным, а не звездой с экрана. И это было то, о чем он всегда мечтал. Наверное, поэтому Рё и завоевал его сердце.

- Скажи. А у меня изначально не было шансов? – спросил он, устроившись у него на плече
- Абсолютно никаких, – Рё улыбнулся. Нежно, как улыбался ему одному
- Ладно, раз у меня не было шансов, то сегодня ты делаешь мне массаж!
- С какой это стати?
- Я опоздал на пару. Не получил зачет, – напомнил ему Кёхэй.
- Шантажист.
- У меня был хороший учитель.

У них обоих не было шансов.

@настроение: хочу спать

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

[FANVID] 'Insomnia'

[кот Аой]

autor: ugly_n
paring: ryoxkame
song: Post Blue (Chinese Whispers Remix) [Featuring Li Ya] by Placebo

@темы: Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya, фанвидео

---

[fanart] One Morning

[кот Аой]

А вы видели эту прелесть?

Title: One Morning
Group/pairing: Ryo and Kame
Rating: Safe
Genre: Chibi fluff









Автор

@темы: фанарт, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

RyoKame wallpaper

[кот Аой]

(c)

@темы: фанарт, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

[fanvid] RyoKame - Home

[кот Аой]

(с)

@темы: Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya, фанвидео

---

[fanvid] RyoKame - dayDream

[кот Аой]

@темы: Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya, фанвидео

---

[fanvid] RyoKame - Lion

[кот Аой]

@темы: Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya, фанвидео

---

[Nao]

пара драбблов.

1

за основу взят случай, когда Рё сказал, что раньше Каме был некрасивым.
Это случается в темных закоулках Токио Дома на генеральной репетиции Каунтдауна.
Ре вжимает Каме в стену так, что между ними не остается и гребанного миллиметра пространства, и оба задыхаются, потому что дышать в таком положении затруднительно.
Нишикидо очень хочется сжать свои пальцы на тонкой белой шее, чувствуя, как бешено пульсирует тонкая нить артерии под его руками, и он невольно задумывается о том, какое у Каме было бы лицо в этот момент. Он с нажимом водит пальцами по его плечам и где-то на краю сознания мелькает мысль о том, что руки Казуи из тонких, ломких палочек, так напоминающих ветви молодой сакуры, стали красивыми и немного рельефными. Ре даже мог бы назвать их мужскими, если бы дальше за ними не шли предательски выступающие ключицы, плавный изгиб шеи, а затем – еще выше – эти глаза и губы, за которые, думает Ре, можно или убить, или продать душу.
Спина Каме мелко подрагивает от внезапного воспоминания из детства, и он, пытаюсь вдохнуть, с силой отталкивает Ре от себя, жадно глотая воздух и смахивая со лба челку.
- Ну же, скажи это, - начинает Каме. – скажи, какой я некрасивый…
Ре в изумлении замирает, не сводя глаз с влажной пряди волос, прилипшей к щеке Казуи.
- Тебе ведь даже – о, Господи! – Каме издает высокий нервный смешок, - тебе ведь даже меня жаль, не так ли? Скажи.
Он задирает подбородок, наблюдая за подергивающимися руками Ре, а тот, вместо привычно молниеносной колкости в ответ, молчит. Ему нечего сказать.

2

No escaping when I start
Once I'm in I own your heart
There's no way you'll ring the alarm
So hold on until it's over © Adam Lambert - For Your Entertainment

Рё грубо толкает его в комнату, и Каме запинается о разброшенные повсюду коробки, попутно цепляясь футболкой за какой-то гвоздь. В подсобном помещении клуба пусто, но музыка, грохочущая неподалеку, все еще заставляет тело привычно отзываться.
Каме думает, что все это невозможно – и клуб, и какие-то странные коктейли, и он сам; но больше всего из них невозможен Нишикидо, его бронзово-золотистая кожа, сильные руки и выпирающий кадык, лишний раз подчеркивающий всю его резкость и неправильность. Невозможность. Казуя качает головой, и тут же жалеет об этом, потому что невесть как мир повернулся вокруг его оси, и эти сильные руки, на которые он только что пялился, уже обнимают его, крепко прижимая к себе, и не давая возможности освободиться.
- Не уйдешь.. – полухрипит Рё в ответ на его мысли, и влажным лбом Каме упирается в его плечо, пытаясь прийти в себя. Воздух вокруг них буквально вибрирует от напряжения, и все его тело подхватывает эти мелкие колебания, когда Рё безжалостно впивается поцелуями в его шею. С губ Каме срывается стон. Это сигнал, точка отправления, и у Рё просто сносит крышу, когда он вжимает Каме в какие-то блоки у стены, а тот лишь хмурится от сильного напора и прикрывает глаза, подставляясь под ласки.
Мир состоит из звуков и ощущений. Шорох одежды, гулкие отзвуки музыки, жаркие пальцы Рё, изучающие каждый миллиметр тела Каме, и – от этого у него бегут мурашки и сердце пропускает один удар – звук расстегивающейся молнии.
- Держись, детка, - шепчет Рё где-то в районе его шеи, - теперь точно не устоишь..
Каме только цепляется дрожащими пальцами за его рубашку.
- Не.. устою?
Нишикидо входит в него, и сердце Каме заходится в бешеном ритме. Он понимает, что безнадежно попал, и может только запастись терпением, пока это не кончится. Хотя к черту терпение, когда Рё так тяжело дышит и крепко сжимает его бедра.
- Думаю, нет, - отвечает Рё, порывисто и горячо целуя того в губы.

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya

---

Пушистые пчёлы мигрируют в Африку

[Zenbu]

Название: Пушистые пчёлы мигрируют в Африку.
Автор: Zenbu
Бета: маська
Пейринг: RyoKame
Рейтинг: R
Жанр: романс, юмор, АУ, ООС.
Дисклеймер: не мое. Мальчики принадлежат сами себе… и друг другу)))
Саммари: Если тебе кажется, что день не задался с самого утра – то так оно и есть.
От автора: Идея пришла после фразы моей лучшей подруги о пчелах. За что ей огромное спасибо

читать

Сегодня удача явно была не на стороне Каменаши Казуи – студента четвертого курса художественного факультета. Иначе как объяснить тот факт, что сейчас в постели его обнимает пьяный парень? И причем не двусмысленно так прижимает к себе?
Пожалуй, нужно начать сначала.

Началось все с самого утра, когда Казуя проспал на первую пару. Посетовав на то, как несправедлива жизнь и в частности будильник (который почему-то не зазвенел в положенное ему время), он стал собираться, чтобы хотя бы успеть на вторую.
Уже подходя к институту, он услышал окрик
- Йо, Каме-чан! – ну, конечно, кто еще его может так звать, кроме Джина.
Аканиши Джин был фотографом в каком-то молодежном журнале. Он как-то говорил название, но Каменаши плохо запоминает американские слова. Они познакомились года два назад в парке. Казуя тогда рисовал наброски для очередного домашнего задания, а Джин просто фотографировал красивые места в том парке. Так и познакомились.
У Джина было много друзей, и он считал своим долгом перезнакомить их друг с другом. Отговорить его при этом было нереально.
- Сколько раз говорить, чтобы ты не называл меня так, – недовольно сказал Казуя, подходя к нему.
- Да ладно тебе, – махнул рукой Джин. - Слушай, тут такое дело… У тебя в группе учится одна девушка, и я…
Казуя вздохнул.
- Аканиши, ты опять?!
- Но она такая миленькая! А так как Юки-чан меня бросила, то я с чистой совестью могу попросить тебя познакомить меня с твоей одногруппницей.
- В прошлый раз, по-моему, твою девушку звали Марико.
- Это было на прошлой неделе, – беззаботно ответил Джин. – Ну, и?
- Ладно, – Каме по опыту знал, что лучше согласится сразу, Джин ведь не отстанет. – Мне пора на пары. Я тебе позвоню.
- Окей, – улыбнулся друг и, похлопав его по плечу, ушел.
Казуя побежал к институту.

В столовой на перемене, после пары, к нему подходит Тагучи:
- Ты чего на лекции не был? – ставит он свой поднос рядом.
- Проспал.
- Ого! – это уже был Коки, который тоже подошел к столу, за которым сидел Каме. – Каменаши проспал! Завтра выпадет снег, помяните мое слово.
- Угу, – хмыкнул Тагучи. – Сам-то не лучше. На первых парах почти никогда не бываешь.
- Но я на постоянной основе. Так что это не считается, – парировал Танака.
- Джунно, дашь лекцию списать? – спросил Каме, дабы перевести тему. Иначе эти двое опять начнут спорить.
- Нет, – виновато сказал приятель. – Я не писал. Но я видел, что Уэда-кун ее записывал. Попроси у него.
Каменаши грустно вздохнул, идти к их старосте ему совсем не хотелось. Нет, он, конечно, даст свою тетрадь и даже не спросит, когда собираешься вернуть. Но его взгляд, он пугает. Такой серьезный и как будто сканирующий. Брр.
- Да!
- Нет!
- Да!
- Нет! – опять эти двое спорили, стоило отвлечься.
- Чего спорите? – поинтересовался Каменаши.
- Я говорю, что смогу съесть больше него такояки. Он не верит, – поясняет Танака, активно размахивая руками.
- Куда тебе, – снисходительно говорит Тагучи.
- Хочешь проверить? – воинственно спросил Коки.
- Да запросто! – фыркает Джунноске. – Каменаши, ты будешь судьей!
Мнение самого Казуи, естественно, не учитывается, но так как у него не было никаких планов, он соглашается.
- Тогда, после занятий в кафе, – заключает Танака и, взяв поднос, уходит.
Казуя пожимает плечами и продолжает есть.

Как Каме из судьи превратился в участника этого спора, никто толком сказать не может. Не иначе как у него проснулся дух соперничества (или временное помутнение рассудка). И вот он уже проигравший, а коварные друзья, посмеиваясь, говорят, что проигравший исполняет желание победителя. Никакие протесты со стороны Казуи не принимались, и он, вспомнив, что день как-то с утра не заладился, смирился.
Сначала, конечно, Коки и Тагучи долго спорили, кто из них двоих выиграл, но потом пришли к выводу, что это была боевая ничья. Затем последовали бурные обсуждения, что же такого пожелать. Идеи Танаки почти сразу же отметались, как неосуществимые, а предложения Джунно, потому как были не совсем приличного характера.
- О! – восклицает Танака и хлопает по столу. – Придумал! – и засмеялся какой-то своей идее.
- И что ты придумал? – скептически покосился на него Тагучи. – Поди, опять какую-нибудь фигню.
Казуя мысленно с ним согласился.
- Не. На этот раз действительно прикольная штука, – и он повернулся к Казуе. – Подойдешь к первому человеку, который зайдет в это кафе, и скажешь «Пушистые пчелы мигрируют в Африку», – и снова неприлично громко заржал.
Каме закатил глаза. Ну, это же Танака в конце концов.
- А мне нравится, – улыбаясь, дал свое согласие Джунноске. Казуя посмотрел на него как на врага народа.
Но отпираться (опять же) было бессмысленно. Поэтому он повернулся к входу кафе и стал ждать.
Ну, скажет он эту глупую фразу незнакомой девушке или парню, но очень маленькая вероятность, что они потом встретятся вновь. Немного успокоив себя этим фактом, Каме посмотрел на дверь.

- Кто-то идет! – радостно оповестил Коки через пять минут, Казуя как раз писал смс Джину, точнее телефон своей одногруппницы. Посмотрев на дверь, он вздрогнул.
Нишикидо Рё?! Нет, нет и нет!!! Неужели он такой плохой человек, что судьба решила проучить его?!
Нишикидо Рё – друг Джина. Он учился на последнем курсе журфака, и язык у него был подвешен так, что даже преподаватели редко вступали с ним в споры. А уж девушки всего института провожали его влюбленными глазами, заваливали шоколадками, любовными письмами, и мечтали, чтобы он обратил на них свое внимание. Но он игнорировал их знаки внимания. Казуя его в этом понимал, самому приходится довольно часто давать отказы на предложение встречаться.
Аканиши познакомил их где-то полгода назад. И уже через пятнадцать минут Казуя и Рё о чем-то ожесточенно спорили. Джин тогда их еле успокоил. Он, разумеется, не мог смириться с тем, что его друзья не ладят между собой, и периодически сводил их вместе. Нишикидо в таких случаях обычно сразу же начинал доставать Казую различными вопросами личного характера, типа: - Есть ли у тебя парень? Неужели никто не может тебя вытерпеть? Ну и неженка же ты!
С чего он взял, что Казуя гей – не понятно. Разумеется, он не стал терпеть такое отношение к себе и отвечал тем же: - О, привет Нишикидо, что в стране гадюк закончился яд? А куда ты свой хвост дел?
Именно поэтому их встречи всегда проходили очень эмоционально и долго – никто из них не хотел оставлять последнее слово за другим.
И вот теперь он должен подойти к нему и сказать такую нелепую фразу?! Да это же компромат до конца дней! Нет, ну правда, за что такая вселенская несправедливость?
Казуя уже стал рассуждать, кто же виноват в первопричине всех бед. Пришел к выводу что будильник. Обдумать достойную месть этому ужасному устройству ему не дали «любимые» одногруппники, которые подталкивали его в сторону пришедшего.
- Давай, Казуя, действуй, – Танака чуть ли не пинком отправил его к столику Нишикидо. Джунно лишь ухмыляясь, наблюдал.
Каменаши шел медленно. Очень медленно. Он знал, что это не поможет, но ничего поделать с собой не мог. Уже мысленно представляя лицо заклятого друга, и как он потом при следующих их встречах будет над ним смеяться.
Наконец он встал перед столиком, за который сел Нишикидо. Тот изучал меню, но почувствовав, что рядом кто-то стоит, поднял голову. Удивление сменилось на его лице ожиданием. Он жал, что Каме огласит причину, по которой подошел к нему.
Казуя решил, что с позором больше тянуть нельзя и, сжав кулаки, выпалил:
- Пушистые пчелы мигрируют в Африку.
- Че? – удивленно смотрев на стоящего напротив парня, спросил Рё.
- Пушистые пчелы мигрируют в Африку, – повторил Казуя. На заднем фоне послышался дружный ржач Танаки и Тагучи.
- И давно? – Нишикидо склонил голову набок.
- Что давно? – не понял Казуя.
- Давно мигрируют? – спросил Нишикидо. Ржач резко прекратился.
- С тех пор как открылся пляжный сезон, – съязвил Казуя. Он, что издевается?
- И как давно он открылся?
- Ты больной? – вскипел Казуя. – Что за разговор в стиле «Привет, дерево. Я другое дерево»?!
И тут произошло невероятное – Нишикидо засмеялся. Засмеялся! Не ехидно подсмеивался, а искренно смеялся. Тут уж Казуя подумал, что день был плохим не только у него.
- Садись, раз пришел, – отсмеявшись, указал на стул напротив Рё. – Эти, – кивнув сторону однокруппников - С тобой?
- Да, – нехотя ответил Казуя.
- Проиграл спор? – продолжал допрос Рё.
- Да, – какое полезное слово оказывается.
Тут подошла официантка и приняла заказ у Нишикидо.
- А ты? – спросил он у Каменаши.
- Спасибо. Я сыт, – желудок и, правда, был переполнен. Казуя зарекся учувствовать в спорах этих двоих. Даже в качестве судьи.
- Ты не знаешь, где Аканиши? Я сегодня целый день его пытаюсь вызвонить. Но у него вечно занято, – пожаловался Рё.
- А зачем он тебе? – решил поддержать беседу Казуя (правила этикета еще никто не отменял).
- У него моя флешка. А там статья, которую мне срочно нужно сдавать. Она стерлась с моего компьютера, но осталась копия на флешке. Которую я отдал Джину. Он все клялся в течение недели мне ее отдать, но ты же знаешь его ответственность, – хмыкнул Нишикидо.
О, да. Казуя его прекрасно понимал! Ответственность Аканиши Джина была притчею в языцех. Сам Каменаши нередко от этого страдал.

За час общения Каме пришел к нескольким выводам:
1. А Нишикидо иногда (иногда!) бывает неплохим собеседником.
2. Оказывается у них много общего.
3. Чувство юмора у него отменное, когда направленно не в сторону Казуи.
4. Нишикидо - неплохой парень
5. Танака и Тагучи уже ушли из кафе и даже не попрощались.
Было начало восьмого, когда Нишикидо позвонил Джин и сказал, что отдаст флешку в клубе. То, что Рё не хотел ехать в клуб проигнорировалось. То, что Казуя не хочет ехать в клуб проигнорировал уже Нишикидо.
- Когда Джин узнает, что ты был рядом в момент, когда он позвонил и не приехал вместе со мной, – многозначительная пауза. - Он будет тебе это припоминать до самой старости. А он узнает, что ты был со мной. Я ему скажу, – ухмыльнулся Рё.
Казуя уже хотел сказать ответную гадость, но Нишикидо его опередил.
- Это в лучшем случае он припоминать будет. В худшем – он обидится. Ты его знаешь, – аргументировал свои действия Рё, толкая Казую к своей машине. – Кроме того, неужели тебе не хочется увидеть его лицо, когда мы придем вдвоем?!
А вот это был стимул! Поэтому Каменаши сел на переднее сидение.

- Нееет! – не поверил своим глазам Аканиши, хлопнув себя по лбу, когда к бару подошли Рё и Казуя. – В Африке завелись пушистые ящерицы? – переводил он взгляд с одного друга на другого.
- Скорее уж пчелы, – улыбнулся Ре.
- Ха? – не понял Джин.
- Не вникай, – Казуя заехал Рё локтем под ребра. – Он сам не знает что говорит, – грозный взгляд в сторону смеющегося парня.
- Держи, – Аканиши протянул другу флешку. – А теперь давайте развлекаться, парни! – он встал с высокого стула.
- Эм, я лучше домой пойду, – попытался спастись Казуя. Но кому и когда это помогало?
- Еще чего! – фыркнул друг. – Завтра воскресенье.
- Мне…
- Черепах, смирись, – Рё опять улыбался своей улыбкой чеширского кота. Как же Казуя ненавидел эту улыбку!

Вот так он и оказался в такси с пьяным Рё, который преспокойненько дрых у него на коленях.
Нет, сначала они очень хорошо проводили время. До тех пор пока Рё и Джин не устроили соревнование – кто кого перепьет. Каменаши в этом учувствовать отказался (слишком свежи воспоминания последствий). В результате пьяного Джина домой повезла его новая девушка (та самая одногруппница кстати), а миссия «Нишикидо Рё» досталась ему.
Ни с первого раза ему все-таки удалось узнать у Нишикидо его адрес. Назвав место назначения водителю, Казуя откинулся на сидение и посмотрел на свои колени, где покоилась голова Рё.
Удивительно, а во сне он выглядит таким милым… Ужас, наверное, он надышался в клубе! Он только что подумал про Нишикидо Рё «милый»!
Спустя пять минут Каме не выдержал, и снова посмотрел на спящего. Определенно, девушки знали толк в красивых парнях, и не зря преследовали Нишикидо. Казуя провел пальцами по волосам Рё – мягкие.
Нет!
Каме убрал руку. Что он делает? Он ведет себя так, как будто Рё ему нравится. Бред! Наверное. Да нет, бред, конечно!
Но если подумать логически: все их стычки… И то, что Рё всегда доставал его на одну и ту же тему…
От размышлений его отвлек таксист, который сказал, что они приехали. Заплатив Казуя вышел из машины вместе с Нишикидо, который просто повис на нем.
Ну что сказать? Подниматься на седьмой этаж было тяжело. Про то, что день сегодня удачный уже упоминалось? Да? Отлично. Так вот, так как лифт не работал, Казуе пришлось, в прямом смысле слова, тащить Рё на себе. То еще удовольствие.
Когда он уже совсем выдохся, и родственники Нишикидо были помянуты не по одному разу, они, наконец, добрались до квартиры Рё. Каме привалил его к стене и стал шарить по его карманам, ища ключи. Спустя десять минут мучений они были найдены.
Разувшись и сняв ботинки с хозяина квартиры, Казуя наугад двинулся в ту сторону, где как он предполагал, была спальня. Ну, хоть с комнатой он угадал. Свалив тело Рё на кровать, он уже хотел уйти…
Нет, абсолютно точно, совесть – ненужное чувство. Поборовшись с собой полминуты, Каме стал стягивать куртку с будущего журналиста. Как только он стал расстегивать рубашку, Нишикидо вдруг схватил его за руку и потянул на себя. Казуя обнаружил себя лежащим на Рё, но ненадолго. Тот повернулся и, обняв Каме за талию, прижал к себе, проговорив заплетающимся языком:
- Наконец-то.
Казуя мысленно побился головой об стенку. Безусловно, нужно игнорировать хорошее воспитание. Если бы не оно, он бы сейчас не лежал в кровати с Нишикидо Рё.
Каме несколько раз пытался освободиться из объятий парня, но безрезультатно. Тот лишь крепче прижимал. Плюнув на это неблагодарное дело, Каменаши смирился. Да и чего кривить душой - лежать с Нишикидо было не противно и не вызывало рвотных рефлексов.
Поэтому Каме расслабился и положил голову на руку Нишикидо. Надеясь все же, что с утра его не будет больше преследовать такая «удача».



***
Казуя проснулся из-за того, что в лицо ему светило солнце. Жмурясь, он открыл глаза и огляделся. Сначала он немного испугался от того, что проснулся в незнакомой квартире, но, увидев спящего рядом Нишикидо, вспомнил события прошлой ночи.
Голова Казуи была на плече Рё, нога на него бедре. Вспыхнув, он снова помянул родственников семьи Нишикидо и уже собирался убрать как голову, так и ногу, но видимо лишком громко говорил про втрое колено этого семейства – Рё открыл глаза. Ругнувшись (Каме постарался запомнить новое прилагательное), он со стоном повернул голову в сторону Каменаши. Глаза его округлились, и он снова выругался.
- Эээ, доброе утро? – ничего другого в голову не пришло. Тупое начало дня, констатировал Казуя. Его «везение» все еще при нем.
- Доброе, – скорее по инерции ответил Рё. Долго смотрел на Казую и в какой позе они лежат (Каме вспомнил про ногу и поспешно ее убрал). - Ты провел тут ночь? – спросил Нишикидо.
- Да, – осторожно ответил Казуя.
- Голова трещит, – положил он руку на лоб. – Ничего не помню. Скажи, это хоть было на уровне?
- Что на уровне? – что-то совсем ему не нравится начало разговора.
- Секс, – парень выжидательно посмотрел на Каменаши. Который на пару секунд потерял дар речи.
- Рё, ты идиот? - возмущенно прошипел Казуя. – Мы одеты, не видишь?! Какой тут секс?
- Действительно, – осмотрев их обоих, согласился Рё и добавил. - Жаль, – усмехнулся он.
- Это точно, – сказал Каме, думая о чем-то своем, и тут же закрыл рот рукой, осознавая, ЧТО именно сказал. Уже мысленно смирившись, что выходные явно не удались, он посмотрел на Нишикидо, готовясь в лучшем случае отделаться предупреждением. Про худший думать не хотелось.
Но Нишикидо Рё умел удивлять людей. Сейчас он как довольный кот улыбался и смотрел на Казую.
- Я знал – что ни один запал на тебя, но и ты тоже. Только, глупая Черепаха все никак не хотела себе в этом признаваться. Рад, что моя идея с выпивкой себя оправдала, – он потянулся.
- Погоди, – начал закипать Казуя. – Так ты не напивался?! А идея с пчелами тоже твоя была?
- С пчелами? – нахмурился вспоминая. – Ааа. Нет. Это целиком заслуга твоих друзей. Я придумал свой план, когда мы сидели в кафе и потом отправил смс Джину…
- Аканиши тоже в этом замешан?! – Казуя мысленно представил, что он сделает с другом.
- А ты думаешь, с чего это он так отчаянно хотел, чтобы мы подружились? – ухмыльнулся Рё.
- Ну я ему… - Казуя не закончил предложение, потому что был прижат к кровати.
- Хватит говорить о Джине, – сказал Рё и властно поцеловал Каме.
В первые две секунды Казуя растерялся, а потом подумал - какого черта? Разве ни этого он хотел, но не желал признавать этого? И он так же яростно принялся отвечать на поцелуй.
Оторвавшись друг от друга, когда от нехватки кислорода стала кружиться голова, они решили не останавливаться на достигнутом.
На пол полетела одежда.

- Голова не болит? – спросил Казуя, когда в четыре часа они расслабленные после душа (и не только) сидели на кухне.
- Чтобы она заболела, мне нужно выпить очень много, – хохотнул Ре.
- Пьян ты не был? Ты все помнил? – спокойно уточнил Казуя.
- Именно, – утвердительный кивок.
- Сволочь! – возмутился парень.
- Кто спорит? – улыбался Нишикидо, притягивая к себе Казую. – Но ведь тебя это заводит?
- Заткнись, – чтобы не продолжать этот разговор Каменаши просто поцеловал его.



***
Четыре месяца спустя.

- Че, реально?! Ты не шутишь? – удивленно переспросил Джин. - Вы решили съехаться?
- Нет, не шучу, – Каме отпил чай. – Я действительно переезжаю к нему.
- Однако, – прифигел друг, откидываясь на стуле в кафе, в котором они сидели. – А Рё быстро добился своего! Ты не подумай, я рад за вас обоих. Вы отлично друг друга дополняете.
- Как же, – проворчал Казуя. – Он просто все любит держать под контролем. Он жуткий собственник и эгоист. А его язык…
- Так чем именно ты не доволен? – перебил Аканиши возмущающегося парня.
- Да всем! – обиженно протянул Казуя.
- Вы чего, поссорились что ли?
- Нет, – ответил он и уставился за спину Джину. - А ты чего тут забыл?
Джин обернулся и увидел Рё.
- О, привет! – поприветствовал он друга.
- Привет, – он поздоровался с Аканиши и посмотрел на Казую. – Я искал тебя. Хорошо, что Джин прислал мне сообщение, что ты вот уже как полчаса сидишь и хмуришься.
- Ты обещал не сдавать меня! – возмутился тот.
- Выбирая между разгневанным тобой и Казу, уж лучше ты, – хмыкнул Нишикидо сев рядом с Казуей.
- Я тебе это припомню.
- Нет. Это я тебе припомню – сказал Казуя, мысленно вычисляя глубину ямы, в которую скинет друга.
- Мне пора, – быстро засобирался Джин (разгневанный Каменаши кого угодно напугает). – Меня Ами-чан ждет. До встречи! – и он поспешно выбежал.
- Ты обиделся? – Рё посмотрел на своего парня.
- Нет. Я просто зол, – Казуя повернул голову в сторону Нишикидо. – Всем растрезвонил, что я переезжаю к тебе!
- И?
- Но я об этом узнаю последним! – вскричал Каме. – Мне Томохиса сказал, что очень рад, что мы решили жить вместе. Представляешь себе сюрприз?!
- Ну, ты же не против, – просто ответил Рё и погладил его по внутренней стороне бедра. И видя, что Казуя собирается возмутиться, добавил:
- Просто хочу, чтобы мое - было при мне.
- Собственник, – вздохнул Казуя, признавая поражение и придвигая стул ближе.
- Ага. Еще какой, – подмигнул ему Нишикидо. – Ты уже допил свой чай?
- Да.
- Тогда расплачивайся и пошли.
- Ладно, только ты заплатишь, – и он также быстро встал из-за стола, как и Джин до этого, только смеялся он очень довольно (месть сладка!).
- Вредная черепаха, – в очередной раз сделал вывод Рё и позвал официанта.
Расплатившись, он вышел на улицу. Казуя ждал.
- Ты невозможен, ты в курсе?
- Кто бы говорил, – хмыкнул Казуя. – Пойдем, поможешь собрать мне вещи, – пошел он по улице.
- С какой это радости? – деланно возмутился парень, идя рядом.
- Ну, наверное, с такой, что потом тебя будет ждать моя благодарность, – и, остановившись, он поцеловал своего парня. – Это задаток.
- Тогда я согласен. А бонусы предусмотрены?
- Есть идеи?
- Полно, – поиграл бровями Рё.
- Обсудим, – отсмеявшись, сказал Каме.

Все-таки, удача в тот день была на его стороне.

@музыка: Ne-Yo - Beautiful monster

@настроение: новогоднее))

@темы: ф-фикшн, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya